Ветер в ивах – Жизнь как квест — ЖЖ
Май, 3, 2007 (16:58)Метки: ботаника, деревья, фото
Многие слышали про мифическое дерево “ракита”. Что-то в русских народных сказках было про “под мостом, под ракитовым кустом”.
На самом дела сейчас ракитой называют вполне себе высокое дерево, до 20 м.
Цветёт вот так:
Точно также цветёт очень похожее на ракиту дерево – ветла,
отличаются они формой кроны.
Ракита – позитивная. Ветви направлены вверх и прямо.
И насчёт “ракитового куста” – ракиты действительно растут “пучком”, “букетом”, по несколько стволов “из одной точки”:
То береза, то рябина
Куст ракиты над рекой
Край родной навек любимый
(Где найдёшь ещё такой?)
Вспомнили?
Ветла же более “вялая” и депрессивна, больше похожа на плакучую иву.
И растут вётлы скорее по одиночке, а не “кустом”, как ракиты.
На самом деле нет большой беды, в том, чтобы называеть и то, и другое дерево – ивой.
Главное не путать с вербой.
Небольшой бонус:
Верба – ива остролистная. Листья точно же такие, как и у других ив. Но верба ниже ракиты в 2 раза – высота до 10 м.
Краснотал, кстати, то же название вербы. Просто у вербы молодые ветки красного цвета (если приглядеться, то можно увидеть это на фотографии ниже).
Фотографии сделаны на прошлой неделе у нас на набережной и 2 года назад в битцевском парке.
about
piranjya
Октябрь 2014
| 1 | 2 | 3 | 4 | |||
| 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |
| 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |
| 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |
| 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |
«Ракиты рыдают о рае…»
Символические смыслы слова «ракита» в поэзии Н.
Ракиты рыдают о рае,
Где вечен листвы изумруд.
Поэты значительно обогащают образные и духовные смыслы слов русского языка в своих произведениях. Особенно это относится к традиционному словарю устойчивых поэтических символов, которые талантливые поэты виртуозно используют для выражения самых различных тем, чувств, мыслей. Так, слово ракита в поэзии Николая Клюева удивительным образом наполняется целой гаммой символических смыслов в лирических сюжетах его стихотворений и поэм.
Исследователей творчества Н.А. Клюева удивляет органическое родство его поэтики народно-поэтическому искусству. Сам поэт постоянно подчеркивал кровную связь своей поэзии с устным народным творчеством [5, с. 30, 53 – 62, 117, 154-155]. Фольклорные основы творчества Н.А. Клюева исследовали многие филологи [1; 2; 10; 11; 12; 19]. В меньшей мере описаны лингвистические аспекты фольклоризмов в его поэтическом языке [16;17; 20; 21].
Лексика растительного мира является наиболее употребительной по сравнению с другими тематическими группами слов в поэзии Н.
А. Клюева. По нашим данным, слова этой группы встречаются около трех тысяч раз. По частоте употребления их незначительно превышает только лексика животного мира [14, с. 247-248]. Данный факт объясняется тем, что многие названия растений у Клюева сохраняют символические функции, характерные для фольклора.
Слова ракита (39 употреблений), ракитовый (3 употребления) относятся к наиболее частотным в поэзии Н.А. Клюева [14]. Известно, что «семантика образа дерева предельно амбивалентна» [6, с 86; см. также: 8]. Смысловая неоднозначность образа ракиты характерна и для поэтики Н.А. Клюева, впитавшей в себя древние культурные традиции употребления этого слова у славян. Русское слово ракита восходит к праславянскому *orkyta, образованному от индоевропейской основы (< индоевроп. arku – ‘изогнутое’) [18, с. 173-174]. Оно обозначает разновидность ивы, вербы. У каждого из этих слов есть свои символические функции, хотя в фольклорных текстах нередко они взаимозаменяют друг друга, что наблюдается и в поэтических произведениях Н.
Рассмотрим основные символические смыслы фольклорных образов ракита и ракитовый куст в текстах поэта.
Символ Родины и Святой Руси
Как символ России слово ракита встречается у Клюева в весенних и летних пейзажах родных просторов:
…………….Стожарней
Играют зори меж ракит,
И вихорь скулы не трудит,
Ласкаясь росней и купавней.
О, жизнь! О, легкие земли,
Свежительнее океана!..
Как в фольклорных текстах верба [15, с. 83], ракита в поэзии Клюева ассоциативно связана с зорькой, небом, солнцем, рекой:
Зорька в пестрядь и лыко
Рядит сучья ракит,
Кузовок с земляникой –
Солнце метит в зенит.
Или еще подобный пример:
Растрепало солнце волосы –
Без кудрей, мол, я пригоже,
На продрогший луч и полосы
Стелет блесткие рогожи.
То обшарит куст ракитовый,
То распляшется над речкой!…
Этот словесный ряд сохраняется даже в развернутой метафоре в поэме «Песнь о великой матери», когда красоте белой ракиты поэт уподобляет гармоническую архитектуру строящегося храма:
С товарищи мастер Аким Зяблецов
Учились у кедров порядку венцов,
А рубке у капли, что камень долбит,
Узорности ж крылец у белых ракит –
Когда над рекою плывет синева,
И вербы плетут из нее кружева,
Кувшинами крылец стволы их глядят,
И легкою кровлей кокошников скат.
Как мы уже отмечали ранее, слова ракита, ива и верба в народных песнях могут взаимозаменять друг друга. В связи с этим, интересно отметить, что у этой метафоры Клюева есть параллель в русском фольклоре: «В севернорусских свадебных песнях «золотая верба» напрямую соотносится с Божьим храмом:
«На горе высокой …
Выросла верба золотая …
Посередке золотой вербы
Списана Спаса Пречистая
Божья Матерь Богородица» [ 15, с. 83].
Словосочетание белая ракита в поэзии Клюева стало символом Святой Руси, поэтому в поэме «Деревня», где описывается кощунственное разорение новой властью святых мест (упоминается Саров, мощи Никиты Новгородского), Клюев опять обращается к этому светлому образу:
Отчего же на белой раките
Не поют щеглы по утрам?
Мы тонули в крови до пуза,
В огонь бросали детей, –
Отчего же небесный кузов
На лучи и зори скупей?
В поэме «Песнь о великой матери» ракита символизирует бедственное положение Родины после революции 1917 года:
Двенадцать лет, как пропасть, гулко страшных.
О горе, горе! – воет пес,
О горе! – квохчет серый дрозд.
Беда беда! – отель мычит.
Бедою тянет от ракит.
Ср.: у А. Тарковского Россия в беде также ассоциируется с ракитой:
Мы шли босые, злые,
И, как под снег ракита,
Ложилась мать Россия
Под конские копыта.
Особо следует отметить употребление лексемы ракита в составе лексических рядов контрастных слов, выражающих оппозицию свое – чужое пространство:
Улыбнутся вигваму чумы,
Тамаринду – семья ракит,
Журавлями русские думы
Взбороздят Таити зенит.
Этот же прием используется в стихотворении «Клеветникам искусства». Противопоставляя свое вечное высокое искусство поэта сиюминутной значимости псевдопоэзии некоторых его современников, Клюев создает оксюморонный образ:
Я содрогаюсь вас, убогие вороны,
Что серы вы, в стихе не лирохвосты,
Бумажные размножили погосты
И вывели ежей, улиток, саранчу!..
3а будни львом на вас рычу
И за мои нежданные седины
Отмщаю тягой лебединой! –
Все на восток, в шафран и медь,
В кораллы розы нумидийской,
Чтоб под ракитою российской
Коринфской арфой отзвенеть.
И, наконец, ракита у Клюева в поэме «Песнь о великой матери» символизирует дух русского народа, его потаенные глубины:
Так я лишь в сорок страдных лет
Даю за родину ответ,
Что распознал ее ракиты.
Поэт познал дух своего народа и через его устное творчество, поэтому в конце поэмы Клюев пишет:
…………………………….Народ,
Пречистый воск потайных сот,
Ковер, сказаньями расшитый,
Где вьюги, сирины, ракиты.
Символ смерти и одинокой могилы
В народных песнях под ракитой хоронят убитого героя, постоянным спутником одинокой могилы является ворон. Данный фольклорный архетип встречается и у А.С. Пушкина в стихотворении «Ворон к ворону летит», которое перекликается с шотландской балладой, записанной Вальтером Скоттом, но имеет все атрибуты, характерные для русского фольклора [9], в их состав входит и ракита: В чистом поле под ракитой / Богатырь лежит убитый. Авторы учебника «Русский фольклор» Т.В. Зуева и Б.П. Кирдан приводят различные варианты песен «Под ракитою зеленой.
..» и «Черный ворон…», которые пелись народом во время войн в XIX и XX веках и дошли до наших дней [3]. Приведем зачины некоторых из них:
- Под ракитою зеленой
Русский раненый лежал,
Ко груди, штыком пронзенной,
Крест свой медный прижимал;
- Под ракитою зелёной
Казак раненый лежал
И к груди, насквозь пронзённой,
Крест свой медный прижимал;
- Под ракитою зеленой
Боец раненый лежал,
Он к груди своей пронзенной
Красный орден прижимал;
- Под ракитою зеленой
Русский раненый лежал
Ко груди своей пронзенной
Красный орден прижимал.
М. Исаковский по мотивам народной песни написал свой вариант:
В чистом поле, поле под ракитой,
Где клубится по ночам туман,
Там лежит, лежит зарытый.
Там схоронен красный партизан.
Во всех вариантах песни, созданных в разное время и отражающих разные исторические события и войны, неизменными остались ракита и ворон, что говорит об устойчивой символизации этих слов.
Н.А. Клюев в своем творчестве неоднократно обращается к этим устойчивым символам смерти и одинокой могилы. Особенно показательна в этом отношении его песня, по сюжету и поэтике близкая к народной:
Под плакучею ракитой
Бледный юноша лежал.
На прогалине открытой
Распростертый умирал.
Кровь лилась из свежей раны
На истоптанный песок.
Оглядеть простор поляны
Взор измученный не мог.
Каркал ворон в выси синей,
Круги ровные чертя,
Умирало над пустыней
Солнце, дали золотя.
Вечер близился к пределу,
Затемнялась неба гладь.
К отстывающему телу
Не пришла родная мать.
В вечный путь не снарядила
Дорогого мертвеца,
Кровь багряную не смыла
С просветленного лица.
Только заревом повита,
От заката золотым,
Одинокая ракита
Тихо плакала над ним.
Индивидуально-авторское своеобразие этой песни-стихотворения заключается в том, что слово ракита и в этом тексте включается в лексический ряд: солнце, заря.
Только, если в предыдущих примерах (см. выше) это было восходящее солнце и утренняя заря, а ракита была символом Родины и радости, то здесь умирало над пустыней солнце, дали золотя, и заревом повита, От заката золотым, Одинокая ракита была символом смерти и печали.
Сюжет стихотворения Н.А. Клюева «Небесный вратарь» совмещает в своей поэтике особенности народной песни о раненом солдате и духовного стиха. Его текст также начинается с фольклорного кустышка ракитова, под которым умирает раненый гусар:
Как у кустышка у ракитова,
У колодечка у студеного,
Не донской казак скакуна поил,–
Молодой гусар свою кровь точил,
Вынимал с сумы полотенышко,
Перевязывал раны черные…
Уж как девять ран унималися,
А десятая, словно вар кипит…
С белым светом гусар стал прощатися,
Горючьми слезьми уливатися:
“Ты прощай-ка, родимая сторонушка,
Что ль бажоная теплая семеюшка!
Уж вы, ангелы поднебесные,
Зажигайте-ка свечи местные, –
Ставьте свеченьку в ноги резвые,
А другую мне к изголовьицу!
Ты, смеретушка – стара тетушка,
Тише бела льна выпрядь душеньку”.
<…>
Фольклорный образ ракиты, символизирующей смерть человека, в стихотворении Клюева «Старикам донашивать кафтаны…» преобразуется в символ разрухи и погибели Русской земли после Октябрьского переворота:
Вороном уселся, злобно сыт,
На ракиту ветер подорожный,
И мужик бездомный и безбожный
В пустополье матом голосит.
См. также:
Есть в Смольном потемки трущоб
И привкус хвои с костяникой,
Там нищий колодовый гроб
С останками Руси великой.
«Куда схоронить мертвеца», –
Толкует удалых ватага…
Поземкой пылит с Коневца,
И плещется взморье-баклага.
Спросить бы у тучки, у звезд,
У зорь, что румянят ракиты…
Зловещ и пустынен погост,
Где царские бармы зарыты.
Их ворон-судьба стережет
В глухих преисподних могилах…
Вместе с Россией гибнет и русская красавица девушка Настя:
Виноградье мое, виноградьице,
Где зазнобино цветно платьице?
Цветно платьице с аксамитами
Ковылем шумит под ракитами!
Символ весны и воскресения
Как и любой символ, ракита может получать в разных поэтических текстах противоположные смыслы.
Будучи христианином, Клюев верил в воскресение после смерти, поэтому ракита в его поэзии не только символ смерти, но и воскресения:
Ракиты рыдают о рае,
Где вечен листвы изумруд.
Как известно, в русской православной традиции сложился обычай в праздник Входа Господня в Иерусалим, за неделю до Пасхи, приходить в храм с распускающимися вербами и освящать их святой водой. На Севере нет пальм, поэтому приходят приветствовать Христа с ветками растений, которые первыми пробуждаются от зимней спячки и выпускают пушистые почки. В народе этот праздник наступающей весны и ожидаемого Воскресения Христа называют Вербным воскресением. Таким образом, вербы и ракиты совмещают в себе смыслы природного и духовного возрождения, в которых смерть понимается как переход к жизни вечной. Именно их и воплотил Клюев в своих образах:
Чую – на кладбище колокол ухает,
Ладаном тянет от вешних ракит.
<…>
Свесила верба сережки мохнатые,
Меда душистей, белее холста.
<…>
Белые вербы в кадильном дыму.
В упоминаемом выше стихотворении «Небесный вратарь», в первой части повествуется о смерти молодого гусара у кустышка у ракитова. А во второй части изображается картина его новой жизни: в Царстве Небесном его, как и других погибших воинов, братски встречает святой Димитрий Солунский, тоже в земной жизни воин:
Откуль-неоткуль добрый конь бежит,
На коне-седле удалец сидит,
На нем жар-булат, шапка-золото,
С уст текут меды – речи братские:
“Ты признай меня, молодой солдат,
Я дозор несу у небесных врат,
Меня ангелы славят Митрием,
Преподобный лик – Свет-Солунскиим.
Объезжаю я Матерь-Руссию,
Как цветы вяжу души воинов…
Уж ты стань, солдат, быстрой векшею,
Лазь на тучу-ель к солнцу красному.
А оттуль тебе мостовичина
Ко маврийскому дубу-дереву,-
Там столы стоят неуедные,
Толокно в меду, блинник масленый;
Стежки торные поразметены,
Сукна красные поразостланы”.
Образ ракиты объединяет в едином апокалиптическом символе смерть и воскресенье в таких поэтических строках Клюева:
Придет пора, и будут сыты
Нездешней мудростью умы,
И надмогильные ракиты
Зазеленеют средь зимы.
Символ горя, печали и одиночества
В русском фольклоре ракита является символом печали и одиночества, ее поэтический образ ассоциируется с переживанием беды, горя [7, с. 86; 6]. Например, об этом повествует мифологический сюжет народной баллады:
От чего ты, горе, зародилося?
Зародилось горе от сырой земли,
Из-под камешка из-под серого,
Из-под кустышка с-под ракитова .
Мотив печального одиночества, воплощенный в образе старой ракиты, положен в основу лирического сюжета стихотворения А.М. Жемчужникова «Старая ракита»:
Часто грезится мне, что стоит средь полей,
Долгий век доживая, ракита,
Ей живется еще, но чувствительно ей,
Что могучею жизнью забыта.
Не нужна никому; далеко от жилья;
На просторе родном одинока –
Она ветви свои к долу низко склоняя,
Ожидает последнего срока.
Ракита в данном символическом значении встречается в ранних стихотворениях Н.А. Клюева:
По сердцу ль парню в кудрях
Никнуть плакучей ракитой?
Плыть бы на звонких плотах
Вниз по Двине ледовитой.
Слово ракита в этих символических контекстах сочетается с прилагательными плакучая, седая, пожелтевший, которые усиливают мотив печали:
Помнишь ракиты седые, надводные,
Вздохи туманов, безмолвия жуть?
Ты повторяла: «Туман – настоящее,
Холоден, хмур и зловеще глубок.
Сердцу пророчит забвенье целящее
В зелени ив пожелтевший листок».
В этих текстах Клюева слово ракита уже не входит в постоянный лексический ряд солнце, заря, как это наблюдалось, когда образ ракиты символизировал Родину. Здесь выстраивается иной ассоциативный лексический ряд: вздохи туманов, безмолвия жуть, туман – холоден, хмур и зловеще глубок, а ракита – не золотящаяся на солнце, не белая, а в лиловых потемках:
Не весела нынче весна,
В полях безголосье и дрёма,
Дымится, от ливней черна,
На крышах избенок солома.
<…>
Душа по лазури грустит,
По ладану ландышей, кашек.
В лиловых потемках ракит
Не чуется щебета пташек.
Образ «росной ракиты» символизирует печальное одиночество женщины, выданной замуж за нелюбимого. Свою героиню Прасковью в поэме «Песнь о великой матери» поэт сравнивает с ракитой. Голос Богородицы, исходящий от иконы «Утоли моя Печали», утешает Прасковью:
Как я, вдовцом укрыта,
Ты росною ракитой
Под платом отцветешь
И сына сладкопевца
Повыпустишь из сердца,
Как жаворонка в рожь!
Символ потустороннего, инфернального мира
Данное символическое значение ракиты (и вербы), распространенное в славянской мифологии и в фольклоре [15, с. 83], также встречается в ряде произведений Клюева. Если в ранний период его творчества это значение ракиты связано с нарочито фольклорным изображением безобидного лесового (У лесового нос – лукошко, / Волосья – поросли ракит), то позднее, в поэме «Каин», это слово участвует в создании страшного образа наступающего на лирического героя темного видения – беспощадного демонического начала, от которого веет адом:
То было в числах октября
В завечеревший понедельник,
Когда, как тартара насельник,
Боролась с тучами заря,
И мыши грызли половицы,
Гнилушки гроба вурдалак,
Свечой неодолимый мрак –
Казался крыльями орлицы.
В излуке крыл увидел я
Лицо мертвецки испитое.
В его изваянном покое
Сокрытой чуялась змея.
И уловил я тонкий смрад,
Как на погосте листьев тленье…
«О, кто ты, темное виденье?» –
Спросило сердце наугад.
И как над омутом ракита,
Корнями пеленая труп,
Мгла зашептала: «Не укрыто
Зерно от жернова и ступ <…>
Мистический символ таинственного, сокровенного, пророческого
В славянском фольклоре образы ракиты и вербы отражали мистические верования в чудо, в потусторонний мир, они участвовали в различных языческих ритуалах [15, с. 81-834; 6]. Мистический ореол имеет ракита и в русской литературе. Например, в стихотворении И.С. Никитина лирический герой прислушивается к говору ветра с листьями ракиты и размышляет о его таинственном смысле:
Подле реки одиноко стою я под тенью ракиты,
Свет ослепительный солнца скользит по широким уступам
Гор меловых, будто снегом нетающим плотно покрытых.
<…>
Есть ли таинственный смысл в этом говоре ветра с листами?
Я ли один созерцаю присутствие Бога в творенье…?
В фольклорных произведениях у ракиты нередко решалась судьба героя. Клюевский лирический герой также гадает о своей судьбе у «ракитова кустика» в «Песне про судьбу», которая полностью написана на основе фольклорного материала и поэтому воспринимается как народная песня:
Из-за леса – лесу темного,
Из-за садика зеленого,
Не ясен сокол вылетывал –
Добрый молодец выезживал.
По одеже он купецкий сын,
По обличью парень-пахотник.
Он подъехал во чистом поле
Ко ракитовому кустику,
С корня сламывал три прутика,
Повыстругивал три жеребья.
Он слезал с коня пеганого,
Становился на прогалине,
Черной земи низко кланяясь:
«Ты ответствуй, мать сыра земля,
С волчняком-травой, с дубровою,
Мне какой, заочно суженый,
Изо трех повыбрать жеребий?
Как и в произведениях народного творчества, мотив пророческого дара ракиты вплетается в лирический сюжет некоторых стихотворений Клюева духовной тематики, например:
Я – посвященный от народа,
На мне великая печать,
И на чело свое природа
Мою прияла благодать.
Вот почему на речке-ряби,
В ракитах ветер-Алконост
Поет о Мекке и арабе,
Прозревших лик карельских звезд.
В стихотворении «Ожидание» стук в окно веток ракиты и ее шум предвещают появление светлого всадника и пробуждение души лирического героя:
Кто-то стучится в окно:
Буря ли, сучья ль ракит?
В звуках, текущих ровно, –
Топот поспешных копыт.
<…>
Кто он? Седой пилигрим ?
Смерти костлявая тень?
Или с мечом серафим,
Пламеннокрылый, как день?
Никнут ракиты, шурша,
Топот как буря растет…
Встань, пробудися, душа,
Светлый ездок у ворот!
Символ поэтического творчества
Клюев часто подчеркивал кровную связь своего творчества с народно-поэтической традицией и говорил о ее таинственном содержании, которое не понять ученым людям. Шумы ракит являются символом этого сокровенного таинственного начала:
Родительский талисман
В ученую лупу незрим.
И мамин еловый дух
Гербарий не полонит.
..
Люблю величавых старух,
В чьих шалях шумы ракит.
Появляется символ ракиты и при создании возвышенного, таинственного образа Анны Ахматовой в стихотворении «Клеветникам искусства»:
Ахматова – жасминный куст,
Обожженный асфальтом серым,
Тропу утратила ль к пещерам,
Где Данте шел, и воздух густ,
И нимфа лен прядет хрустальный!
Средь русских женщин Анной дальней
Она как облачко сквозит
Вечерней проседью ракит!
В стихотворении «О ели, родимые ели…» Клюев сравнивает свой стих с пророческими звуками ракиты:
И стих мой под бурей простужен,
Как осенью листья ракит, –
В нем сизо-багряные жилки
Запекшейся крови, – подпилки
И критик ее не сотрут.
Пусть давят томов Гималаи –
Ракиты рыдают о рае,
Где вечен листвы изумруд.
Литература
1. Азадовский К.М. Николай Клюев: Путь поэта. Л., 1990.
2. Базанов В.Г. С родного берега. О поэзии Николая Клюева. Л., 1990.
3.
Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор: Учебник для высших учебных заведений. – М., 2002.
4. Клюев Николай. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы. -СПб, 1999.
5. Клюев Н. Словесное древо. – СПб., 2003.
6. Красс Н. А. Концепт дерева в лексико-фразеологической семантике русского языка: На материале мифологии, фольклора и поэзии. Автореферат дисс. канд. филол. наук. – М. 2000.
7. Лазутин С. Г. Очерки по истории русской народной песни: филологическое исследование. – Воронеж, 1964. С. 86.
8. Летова А.М. Семантические функции фитонимов в русском фольклоре. Автореферат кандидатской диссертации. – М., 2012.
9. Лобанова А. С. «Ворон к ворону летит». Русский источник «шотландской песни» Пушкина // http://feb-web.ru/
10. Маркова Е.И. Творчество Н. Клюева в контексте севернорусского словесного искусства. – Петрозаводск, 1997.
11. Мекш Э.Б. Образ Великой Матери (религиозно-мифологические традиции в эпическом творчестве Николая Клюева). – Даугавпилс, 1995.
12. Пашко О. «Индия» в творчестве Н.А.Клюева (К определению границ мифопоэтического пространства) // Ритуально-мiфологiчний пiдхiд до iнтерпретацiï тексту. Зборник наукових праць. – Киïв. 1998.
13. Песни, собранные П.Н. Рыбниковым: В 4 ч. – М., 1861. Ч. 1. 14. Поэтический словарь Николая Клюева. Выпуск 1: Частотные словоуказатели. / Научный ред. Л.Г. Яцкевич. Вологда, 2007.
15. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. – М., 1995.
16. Смольников С.Н., Яцкевич Л.Г. На золотом пороге немеркнущих времен: Поэтика имен собственных в произведениях Н. Клюева. – Вологда, 2006.
17. Смольников С.Н. Концептуализация фольклорного антропонима Садко в поэтическом языке Н.А. Клюева // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира. Сб. науч. трудов. Вып. 6. – Москва, Архангельск, 2013. – С. 335-343.
18. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. Вып. 32. Под ред. академика О. Н. Трубачева и А.
Ф. Журавлева. – М., 2005.
19. Юхименко Е.М. Народные основы творчества Н.А. Клюева // Николай Клюев: Исследования и материалы. – М., 1997. С. 5-16.
20. Яцкевич Л.Г. Фольклорная лексика в поэзии Клюева // Яцкевич Л.Г.. Головкина С.Х., Виноградова С.Б. Поэтическое слово Николая Клюева. – Вологда, 2005. С. 118-132.
21. Яцкевич Л.Г. Фольклоризмы в поэзии Н.А. Клюева // Язык и поэтика русского фольклора: к 120-летию со дня рождения В. Я. Проппа. – Петрозаводск, 2015.
57.407 Дерево вербы Стоковые фото, картинки и изображения
Желтое и оранжевое дерево плакучей ивы (salix babylonica) зимой. пляж деревни лимоне-суль-гарда, с озером и горой балдо, ломбардия и венето, италия, европаPREMIUM
Знаменитое одинокое дерево озера ванака и снежные пики Бьюкенен, южный остров, новая зеландияPREMIUM
Плакучая ива летом парк. salix babylonica или вавилонская ива. ПРЕМИУМ
“это дерево ванака” на рассвете | Ванака, Новая ЗеландияPREMIUM
Знаменитое одинокое дерево озера Ванака и заснеженные пики Бьюкенен, Южный остров, Новая ЗеландияPREMIUM
Зеленые и коричневые шишки ольхи, ольховые сережки и зеленые листьяPREMIUM
“это дерево Ванака” на рассвете | ванака, новая зеландияPREMIUM
Весной ветка ивы (salix caprea) цветет в природеPREMIUM
Фотообои, фотообои, дизайн панно в стиле лофт, классика, модерн.
ветки ивы с бабочками на серой бетонной гранжевой стене. ПРЕМИУМ
Вавилонская ива (salix babylonica) в общественном паркеPREMIUM
Знаменитое одинокое дерево на озере Ванака и заснеженных пиках Бьюкенен, южный остров, новая зеландияPREMIUM
Векторная икона ивы на белом фоне. знак символа плоской векторной ивы из современной коллекции природы для дизайна мобильных концепций и веб-приложений.PREMIUM
Сказочная иллюстрация зимнего пейзажа со старой ивой у озера.
Большая зеленая крона плакучей ивы на фоне голубого безоблачного неба в ясный солнечный летний день. PREMIUM
Векторная иллюстрация. пейзажный этюд деревенской формы старой деревянной скамейки под ивой у озераPREMIUM
Традиционная корейская живопись. жизнь простых людей и природный пейзаж, нарисованный вручную тушью.PREMIUM
Плакучая ива или вавилонская ива (salix babylonica) на берегу озераPREMIUM
Переулок с ивами в бокрик, бельгияPREMIUM
Знаменитое одинокое дерево озера Ванака и заснеженных пиков Бьюкенена, южный остров, новая зеландияPREMIUM
Ива цветет веснойPREMIUM
Красивое дерево salix babylonica (вавилонская ива или плакучая ива) у пруда.
утки, плавающие на воде. парк оруния, гданьск, польшаPREMIUM
Недавно ива поллард, одна, на краю ручья, в зеленом польдере eemnes в солнечный день с облаками в небе.PREMIUM
Плакучая ива на берегу озера АльстерPREMIUM
Несколько разных деревьев плакучей ивы – изолированные на белом фоне. PREMIUM
Китай, внутренняя монголия, лига алха, баннер эджина, национальный лесной парк хуянлинь. устойчивая экологическая иллюстрация на грубом текстурированном фоне. ПРЕМИУМ
Плодовые (цветочные) почки пробуждаются весной, и почки начинают стрелять. боке в макросъемкеPREMIUM
Salix cinerea (желтовато-серый, сциали, верба). традиционная пасхальная ветвь, цветущая весной.ПРЕМИУМ
Привлекательный осенний пейзаж городского парка. очаровательный утренний вид на апельсиновые деревья на площади публики в тернополе, украина, европа. фон концепции путешествия. ПРЕМИУМ
Ветви ивы склонились над осенним прудом. желтые листья на ветках. туманный осенний день.
очень яркая осенняя листва.PREMIUM
Весенний фон с плакучей ивой, озером и пирсом.PREMIUM
Акварельная иллюстрация ветки вербы с цветущими пушками. весенняя ветка, первые цветы. пасха, религия, традиции, вербное воскресенье. изолированные на белом фоне. нарисовано вручную.ПРЕМИУМ
Вавилонская ива (salix babylonica) в общественном парке. ПРЕМИУМ
Вид на закат этого дерева ванака в Новой Зеландии. блондинка в короткое голубое платье гуляет и позирует в парке у озера в солнечный деньPREMIUM
Многопролетный каменный мост на fordingbridge через реку Эйвон в ХэмпширеPREMIUM
Старая ива отражается в луже воды на фоне закатаPREMIUM
Пушистые желтые веточки ивы на естественном пастельном фоне. ивовые сережки крупным планом. весенняя концепция. место для текстаPREMIUM
Ветка ивы на столе на деревянном фоне.PREMIUM
Пушистые желтые веточки ивы на синем фоне. ивовые сережки без тени. spring concept.PREMIUM
Salix alba, белая ива весной, пыльца и сережки крупным планом.
PREMIUM
Векторная иллюстрация осенний пейзаж золотая аллея парк берез у пруда, современное искусство импрессионизм abstractPREMIUM
Дорожка под деревом в общественном паркеPREMIUM
Ветви плакучей ивы падают в парке на голубое небо с белыми облаками. болотная ива с узкими длинными свисающими вниз листьями ПРЕМИУМ
Краснодар -парк Краснодар. ряд тополей и искусственный водоем. так называемый галицкий парк и вербы и деревянные скамейки под нимиPREMIUM
Плакучая ива на берегу озераPREMIUM
Ива в парке с солнечными лучами и бликамиPREMIUM
Красивая ива и скамейка у пруда в парке Манито в Спокане, штат Вашингтон. ПРЕМИУМ
Молодая блондинка в коротком синем платье гуляет и позирует в парке у озера в солнечный день. ПРЕМИУМ
Дерево с листьями и птицыPREMIUM
Весенние плакучие ивы в парке. весенний фон. copy spacePREMIUM
Крупный план цветов вербы, цветущих веснойPREMIUM
Векторная иллюстрация осенний пейзаж золотая аллея парк – современное искусство импрессионизм абстрактный пейзаж, русский сельскийPREMIUM
Золотой пейзаж с белой цаплей и плакучей ивой, отражающейся в водеPREMIUM
Типичный букет баварской вербы для востока – фотоPREMIUM
Место проведения свадьбы на поле для гольфаPREMIUM
Большие ивы на берегу реки во время весеннего половодья.
деревья стоят в водеPREMIUM
Ива на берегу озера домасо в озере комоPREMIUM
Ива (salix alba l.) с желтыми листьями осенью, цветное векторное изображение на белом фонеPREMIUM
Распускающиеся почки ивы на солнце.PREMIUM
Солнечный свет, проходящий через прекрасное дерево ивыPREMIUM
Желтые ивы на берегу пруда в городском парке в солнечный осенний деньPREMIUM
Красивая зеленая ива с видом на озеро, окруженное горамиPREMIUM
Лес Герим взят ночью. Лес Герим расположен между Чемсондэ и Вольсон Фортри. кёнджу, южная кореяPREMIUM
Плакучая ива на прудуPREMIUM
Молодая блондинка в коротком синем платье гуляет и позирует в парке у озера в солнечный деньPREMIUM
Крупный план листьев плакучей ивы и скопируйте место вправоPREMIUM
Закат за деревом без листьев на зеленом лугу, весенний вечерPREMIUM
Древесная ива коза весной на ветвях распускаются почки с пушистыми уплотнениямиPREMIUM
Красивые белые цветы и беседка в садуPREMIUM
Пушистые мягкие почки вербы ранней веснойPREMIUM
Осенний портрет улыбающейся девушки у ивы на фоне озера на закатеPREMIUM
Группа ив поллардаPREMIUM
Апрельский вечер в поймах бебжи, лучи заката между облаками, затопленный луг и ивы, ранний весенний пейзаж, солнечные лучиPREMIUM
Сережки козьей ивы, также известной как верба или большая желтуха.
PREMIUM
Молодая блондинка в коротком синем платье гуляет и позирует в парке у озера в солнечный день. ПРЕМИУМ
Цветущая ветка вербы, изолированная на черном фоне.PREMIUM
Женщина на открытом воздухе, дерево, поле, летние каникулы, веселье. 002 Куча веток изолированные. куча сухих веток для костра, палочки, куча веток для костра, сухие тонкие ветки, хворостPREMIUM
Креативные ветки вербыPREMIUM
То дерево ванака на закате ванака, новая зеландияPREMIUM
Ива у пруда с зеркальным отражением на поверхностиPREMIUM
Дерево ива козья весной на ветках распускаются почки с пушистыми тюленямиPREMIUM
Ива salix caprea ветка с шубками, пух у цветы ивы. Пасха. Вербное воскресенье. коза ива salix caprea в парке, ветви ивы salix caprea с цветущими почками. PREMIUM
Векторная иллюстрация осенний пейзаж золотая аллея парк берез возле пруда, современное искусство импрессионизм abstractPREMIUM
Деревянный мостик через пруд.
большие деревья у пруда.ПРЕМИУМ
Цветы ивы. цветущие веточки ивы и мохнатые серёжки на фоне голубого небаPREMIUM
Декоративная ветка с узкими длинными листьями, контурный рисунок линером.PREMIUM
Плакучая ива у кромки воды небольшого голландского озера в солнечный день в начало весеннего сезона. дерево распускается нежно-зеленым цветом.ПРЕМИУМ
Маленькая полосатая кошка под ивой с зерном вокругПРЕМИУМ
Ивы у озера в парке, северный КитайPREMIUM
На иве весной распускаются пушистые и ароматные почкиPREMIUM
Китайская беседка на берегу озера с кувшинками и ивами. вектор в мультяшном стиле.PREMIUM
Крупный план белых цветков сакуры на ветке весной на естественном фонеPREMIUM
Несколько цветков на ветке ивыPREMIUM
. Большинство видов известны как ивы, но некоторые виды узколистных кустарников называются ивняками, а некоторые виды с более широкими листьями называются желтоватыми (от древнеанглийского seh, родственного латинскому слову salix, ива). Некоторые ивы (особенно арктические и альпийские виды) представляют собой низкорослые или стелющиеся кустарники; например, карликовая ива ( Salix herbacea ) редко превышает 6 см (2 дюйма) в высоту, хотя и широко распространяется по земле.
Все почки боковые; абсолютно терминальная почка никогда не образуется. Почки покрыты одной чешуей, заключающей в своем основании две крошечные супротивные почки, расположенные попеременно, с двумя маленькими супротивными чешуевидными листочками. Эта первая пара вскоре опадает, а более поздние листья располагаются поочередно.
Стебли ивы также используются для создания садовых элементов, таких как декоративное панно и обелиски.
См. ссылку на фотографии обоев с деревьями в левой категории деревьев.