15 фото и факты — Roomble.com
Архитектура 2022-02-28T09:07:24+00:00 2022-02-28T09:25:24+00:00 Постмодернизм в архитектуре: 15 фото и факты 2022-02-28T09:07:24+00:00 Постмодернизм в современных городах. Характерные признаки этого стиля в архитектурных строениях Постмодернизм в архитектуре: 15 фото и фактыПостмодернизм в современных городах. Характерные признаки этого стиля в архитектурных строениях
Тип архитектурного дизайна, который мы называем постмодернизмом, не всегда можно узнать с первого взгляда. Модернизм визуально более знаком, а вот его преемник — один из самых странных и наименее понятных стилей XX века.
Поскольку постмодернизм приходит как реакция на модернизм, как страсть к чистым формам, он представляет себя как антагонист и нарушает все правила, призывает к анархии, борется с утончённой классикой и традициями в любых формах.
В 1960-е орнамент и скульптура вернулись на пьедестал. Увы, ещё более ненужные из-за полной несовместимости урезаний строительного бюджета и существования настоящего искусства. С 1960-х до конца 1980-х в мире появилось много зданий в стиле постмодерна, и многие из них до сих пор служат предметом жарких споров и обсуждений.
Архитектура модернизма основана на принципе, который впервые сформулировал американский архитектор Луис Салливан: «Форма следует за функцией». Салливан — известный архитектор, наставник Фрэнка Ллойда Райта, но сам не был приверженцем типично модернистского дизайна.
Его заявление хорошо приняли в узких (а затем и в широких) кругах и истолковали как концепцию для всего, что станет позже модернизмом.
Форма действительно выполняла свою функцию, но архитектура в стиле модернизм пренебрежительно относилась к деталям: здание «очищали» от всех якобы избыточных элементов, украшений. Несмотря на определённое признание, которое модернизм получил в первой половине XX века, его всегда критикуют за отсутствие индивидуальности.
Как любое постдвижение, в архитектуре постмодернизм стремится бросить вызов или ответить на тренд, словно в первую очередь показывая несовершенства своего предшественника. Мы говорим о новых элементах постмодернизма — именно о том, что напрочь отсутствует в модернизме: об орнаментах, сложных формах, некоторой витиеватости и даже театральности. Критики модернизма и поклонники постмодернизма называли такую современную архитектуру с проблесками этнической или тематической мысли «настоящей, перспективной» и максимально «нативной».
Постмодернизм оказался стилем, не приспособленным к реальности. Из-за инноваций и стремления к декоративности основа зданий уступала в практичности даже своему предшественнику — модернизму. Эстетическая часть в дизайне фасада (а иногда и в его причудливой форме) была настолько ироничной и сюрреалистичной по сравнению с фоном, где использовались готовые формы, ячейки, блоки зданий, что выглядела откровенно вульгарно.
Постмодернизм часто толкуют как безрассудную, упрямую форму отрицания модернизма и оппозиции ему. На самом деле это всего лишь здоровая попытка пересмотреть любимую догму модернистов. Благодаря ей мы узнали, «как делать не надо», и наконец-то осознали минусы самого модернизма, которые были не менее реальны, чем неуклюжесть постмодерна.
Постмодернизм в Москве не так распространён, как модернизм или конструктивизм, тем более примечательны примеры зданий в этом стиле. Рассмотрим некоторые из них.
Новый корпус Военно-политической академии им. Ленина
Новый корпус Военно-политической академии им. Ленина построен в 1989 году по проекту архитектора Виталия Гинзбурга в сотрудничестве с другими советскими архитекторами. Академик АН СССР и лауреат Нобелевской премии по физике, он имел особый взгляд на архитектуру и будущее городской среды. В Москве по его проекту построено много общественных зданий, но главной его страстью всегда была физика. Новый корпус Военно-политической академии им.
Ленина стал одним из примеров архитектуры постмодернизма в Москве и стал популярен даже за рубежом. Интересно, что у здания нет дверей на парадных фасадах.
Президиум Академии наук в Москве
Здание Российской Академии наук построено в 1990 году, хотя продолжалось с перерывами 23 года. Оно отлично просматривается с Воробьёвых гор и даже из центра Москвы. Его иногда называют «зданием с короной» или «золотыми мозгами», так как здесь работают лучшие умы столицы — в Государственной академии наук РФ, крупнейшем в стране центре фундаментальных научных исследований.
Здание администрации города Чехова
Один из самых ярких примеров постмодернизма можно найти в Чехове Московской области. Необычное для административного здания остекление, кубическое крыло асимметричной формы и отсылки к конструктивизму в дизайне боковых фасадов выглядят примечательно.
Философия и своеобразная эстетика постмодернизма придаёт городской среде более аутентичный, тематический облик благодаря нестандартным решениям и необычному подходу.
Отсутствие конкретной тематики, сюжета или стилистики компенсируется насыщенностью образа. Важно, что создаваемый образ — ироничная версия городской среды.
Например, в Нью-Йорке и Питтсбурге небоскрёбы в стиле постмодернизм после возведения выглядели как сюрреалистичное убежище Бэтмена в Готэме, а в Лас-Вегасе здания в этом стиле копировали архитектуру со всего мира, отражая весьма примитивное восприятие «тематичности».
Вся философия постмодернизма строилась на противостоянии модернизму как «безликому» стилю, поэтому постмодернизм оказался таким заметным со своей игрой формами и орнаментами. Архитекторы-постмодернисты брали тематику для зданий отовсюду, будь то городская легенда, религиозный образ, местная архитектура, поэтому их проекты оказываются иногда противоречащими самим себе.
Сегодня мы видим, что такая философия не предоставляет условий для развития архитектуры, а скорее заводит её в тупик — в рамках противостояния модернизму что-то принципиально новое придумать невозможно.
Постмодернизм существует ради самого себя и по сути деструктивен. Он искажал рисунки, символы и орнаменты, а затем перешёл к спонтанной экспрессии, огрублению фактур и рельефов, образам чистой агрессии и распада. Самое удивительное, что в зданиях в стиле постмодернизм, которые в отличие от модернизма провозглашали тематическими, напрочь исчезал смысл самого сюжета и нивелировалась его значимость. А вот манера оформления, элементы конструкции выходили на первый план.
В отличие от деконструктивизма, который вошёл в моду уже в 1980-е, постмодернизм был хаотичным, рассеивающим внимание, комбинированным и почти тотально анархическим, тогда как деконструктивизм стал более целенаправленным, центрированным и жанровым.
Деконструктивизм стал более утончённым, практичным, он использовал необычные детали и оригинальный подход к формам только для того, чтобы добиться оригинального образа здания, не эксплуатируя его при этом для создания тематичности.
Такие архитекторы, как Рем Колхас (Rem Koolhaas) и Заха Хадид (Zaha Hadid), Фрэнк Гери (Frank Owen Gehry), Ма Янсунь (Ma Yansong из MAD architects) и многие другие легендарные последователи деконструктивизма, считают, что сегодня форма должна соответствовать функции, а не насаждать тематику или идеалы.
Поделитесь:
Оцените статью:
Спасибо за Вашу оценку! Хотите оставить комментарий?
нетотправитьБлагодарим Вас за оставленный голос.
Подпишитесь на нас:
Подписаться в Facebook
Подписаться во Вконтакте
Постмодернизм в архитектуре многоэтажных жилых домов в регионах России
Приведен обзор постмодернистской архитектуры на примере городских многоэтажных жилых домов в крупных городах различных регионов России. На примере Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Казани, Екатеринбурга и Новосибирска выявлены основные направления архитектурного поиска в рамках постмодернизма. Постмодернизм в начале 1990-х гг. пришел на смену типизации и стандартизации модернизма и до сих пор остается актуальным и востребованным. Архитекторы стремятся найти индивидуальные инструменты образной выразительности. В статье выявлены стилистические особенности, композиционные приемы, образные характеристики, строительные материалы, цветовые решения, при помощи которых достигается художественный результат.
Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет (603950, г. Нижний Новгород, ул. Ильинская, 65)
1.
Иващенко В.А. Постмодернизм в архитектуре ХХ века. Саратов: Саратовский источник, 2020. С. 129–138.
2. Иконников А.В. Архитектура ХХ века: Утопии и реальность. Т. 2. М.: Прогресс-Традиция, 2002. 669 c.
3. Бондаренко И.А. Современное и несовременное в городской застройке. В кн.: Современная архитектура мира. М.; СПб.: Нестор-История, 2014. 23 c.
4. Худин А.А. Сходство и отличие постмодернизма в зарубежной и российской архитектуре // Приволжский научный журнал. 2014. № 1. С. 89–93.
5. Рябушин А.В., Шукурова А.Н. Творческие противоречия в архитектуре Запада. М.: Стройиздат, 1986. 272 c.
7. Худин А.А. Постмодернизм в архитектуре Москвы и Санкт-Петербурга: черты сходства и отличия // Приволжский научный журнал. 2015. № 3. С. 161–165.
8. Орельская О.В. Стилистический вектор новейшей региональной архитектуры (на примере Нижнего Новгорода) // Сборник научных трудов РААСН.
Т. 1. 2019. С. 121–138. DOI: 10.22337/9785432303080-121-1389. Хан-Магомедов С.О. «Сталинский ампир»: проблемы, течения, мастера. Архитектура сталинской эпохи: Опыт исторического осмысления. М.: КомКнига, 2010. 24 c.
10. Орельская О.В. Влияние произведений И.В. Жолтовского на архитектуру Нижнего Новгорода середины и конца ХХ века // Вестник Волжского ре-гионального отделения Российской академии архитектуры и строительных наук. 2012. № 1. С. 51–63.
11. Орельская О.В., Худин А.А. Постмодернизм. Н. Новгород: ООО «Бегемот-НН», 2019. 240 c.
12. Кисельникова Д. Ю. Постмодернизм в архитектуре Новосибирска 1990–2010-х годов // Приволжский научный журнал. 2018. № 1. С. 139–144.
| |||||||||||||||||||||||
| Расширенный поиск по ключевым словам «инакомыслие в Америке» | |||||||||||||||||||||||
Из года публикации: 2005200420032002200120001999199819971996199519941993199219911990198919881987198619851984198319821981198019791978197719761975197419731972197119701969196819671966196519641963 19621961196019591958195719561955195419531952195119501949194819471946194519441943194219411940 до 200520042003200220012000199 919981997199619951994199319921991199019891988198719861985198419831982198119801979197819771976197519741973197219711970196919 681967196619651964196319621961196019591958195719561955195419531952195119501949194819471946194519441943194219411940
90 067 Показать все книги общедоступные книги [?]Альтернативные идентичности: концептуальные трансформации в советской и постсоветской архитектуре
Развитие русской архитектуры, от неоклассицизма 1950-х до постмодернистских тенденций 1990-х годов, происходило вслед за социалистическими и постсоциалистическими экономическими и политическими тенденциями циклы.
Советская архитектура по существу была элементом общественно-политического процесса строительства коммунизма. Идеологический план советской архитектуры был введен в первые годы существования Советского Союза, когда в архитектуре было важно политическое содержание архитектуры, а не ее структурные законы или законы ее физической среды.
В эпоху раннего социализма были разработаны новые модели жилых помещений, которые архитекторы определяли как коллективные пространства. В 1930-е годы архитектура стала герметически закрытым культурным пространством, в котором преобладали консервативные тенденции. Весь доступ к публикациям, содержащим западную модернистскую архитектуру, был чрезвычайно затруднен.
В Советском Союзе марксистско-ленинская ортодоксия использовалась властями для подавления всех альтернативных способов мышления. Общие направления развития в архитектуре и в других местах диктовались сверху, начиная со сталинских планов реконструкции Москвы (включавших большое количество правительственных проектов, таких как Дворец Советов и других престижных высотных зданий), хрущевской реформы стандартов жилищного строительства.
строительства и брежневской жилищной программы 1971-80.
К концу 1970-х волнение по поводу роли архитектуры в социалистическом государстве сменилось более трезвым пониманием ее положения. Профессиональный кризис, который раньше был виден только из-за пределов Советского Союза, вдруг стал реальностью внутри.
Протестуя против коррумпированности государственной архитектуры, утомительного стандартизированного производства и бесплодного идеологического наследия, группа молодых русских архитекторов объединилась в движение так называемой «бумажной архитектуры» конца XIX века.80-е годы. В их работах, часто ироничных и существовавших только на бумаге, очевидны параллели с архитектурой первых советских времен, а также с другими историческими стилями.
В то время как поколение 1960-х использовало архитектуру для улучшения реальности, бумажные архитекторы первого десятилетия после перестройки ушли в прекрасный, волшебный мир бумажной архитектуры, противостоя официальной советской архитектуре своими неоконструктивистскими проектами, деконструктивистскими или историцистскими репликами, и постмодернистские контекстуализации.
Например, «Башня перестройки» Юрия Аввакумова создана для выставки «Временные памятники» в Русском музее в Санкт-Петербурге. Он был разработан в 1990 году как ироническое воспоминание о памятнике Владимира Татлина Третьему Интернационалу, который окружает памятник Мухиной рабочему и крестьянину, популярную икону соцреализма. Как и Собор Игоря Хатунцева (1991), Аввакумовскую башню можно рассматривать как символ перехода от социализма к постсоциализму. Вскоре русская бумажная архитектура слилась с архитектурой постмодернизма на Западе, и многие русские бумажные архитекторы завоевали престижные награды на профессиональных конкурсах по всему миру. Пока власти высмеивали «бумажную архитектуру» как не более чем школьные упражнения, многие из лучших молодых архитекторов России перебрались на Запад.
Принципы, на которых работали бумажные архитекторы, включали такие символы, как «свет в конце туннеля» и «путь к храму», как мы находим в фильме Тенгиза Абуладзе «Покаяние» (1987).
В фильме Абуладзе гипербола создает незабываемый образ социалистической эпохи и ее людей. Бумажные архитекторы использовали его, пытаясь спасти русскую архитектуру. Кроме того, в 1980-е годы велись неофутуристские споры о «гармоничном городском планировании» и создании новых моделей жилого пространства. В 1992 Игорь Хатунцев воплотил свою архитектурную мечту в небоскребе, отдельные квартиры которого имеют форму облаков, игривое использование природы как части архитектурного сооружения.
Более мрачная версия городского будущего была разработана Игорем Хатунцевым в 1993 году. «Фабрика роботов», фантастическое промышленное видение, утверждает, что все предсказуемо, и что машины удовлетворяют все потребности городской жизни. Хатунцев также создал ряд приютов для выживших в катастрофах.
Бумажным архитекторам удалось создать новый образ художника в российском обществе, где художники традиционно либо выступали в роли пророков и борцов за правду, либо служили властям. Тем не менее, в 1990-х годов, с новыми изменениями в экономической сфере, их положение резко изменилось.
В начале 1990-х муниципальные власти уволили 40% московских архитекторов; лишь немногие из них смогли открыть свои собственные студии. Была значительная конкуренция и длительные задержки с получением лицензии на работу. Некоторые из бывших бумажных архитекторов, такие как Алексей Бавыкин, Сергей Киселев, Евгений Крупин, Андрей Мирошин и Евгений Величкин, впоследствии стали архитекторами для «новых русских» и сумели превратить свои бумажные мечты в настоящие здания. Подобно Евгению Величкину и Николаю Голованову из A&A Workshops, проектировавшим виллы для «новых русских», бумажные архитекторы никогда не называли имен своих богатых клиентов. Не разглашаются и имена инвесторов таких громких проектов, как Театральный центр на Садовом кольце в Москве. Такой «дикий» капитализм говорит о преступных связях, существовавших между новым бизнесом и мафией.
После короткого периода демократии в конце 1980-х годов тогдашний президент Борис Ельцин призвал страну снова сконцентрироваться на своем национальном наследии.
Этот националистический призыв к истории и традиции как основе политической консолидации отразился и в архитектурной политике, где модернизм и интернациональный стиль были отвергнуты в пользу «русского». Новые лидеры в архитектурной иерархии заявили, что обращение к национальной истории спасло Россию от зла (советского) модернизма с его догмой стандартизированного производства и промышленной эгалитарности. Но пока национальное архитектурное «наследие» объявлялось концептуальным источником всей новой архитектуры, не было ни политической воли, ни средств для консервации и сохранения исторических зданий, даже целых городских районов; большая часть ценной исторической среды была разрушена и заменена дешевыми реконструкциями.
В результате призыва Ельцина подражание стереотипным традиционным стилям стало распространенным декоративным приемом в архитектуре, который в своей поверхностности был неспособен изменить сущность архитектурно-градостроительных пространств. Массовый возврат к архитектурным традициям, узнаваемым символам и историцистским аллюзиям сигнализировал закат профессиональной культуры, а также архитектурный кризис в постсоветской России конца 1980-х — 1990-х годов.
Модернистские истоки бумажной архитектуры были исключены. Новоявленный «лужковский стиль» вызвал дискуссии в интеллектуальных кругах как на Востоке, так и на Западе: что это, неоэклектика или китч? Являются ли симптомы постмодернизма обязательно дурным отражением рыночной экономики, образом новой национальной идентичности или просто признаком профессиональной некомпетентности?
В то же время расширение рыночных отношений стимулировало создание совместных предприятий и иностранных инвестиций в архитектуру и строительство.
Строительство постмодернистской штаб-квартиры McDonald’s в центре Москвы было завершено в 1993 году, а в 1998/99 годах на Лубянской площади в Москве был построен торговый центр компании «Наутилус». Оба проекта курировала группа АБВ под руководством Алексея Воронцова, директора Департамента генерального архитектурного планирования города Москвы. Многообразие архитектурных форм, материалов, цветов и фактур в этом здании превзошло ожидания публики. В то время как дизайн напоминал о скандальных «кулинарных шедеврах» Ганса Холлейна и Джеймса Стерлинга (известные музеи в Кёльне и Берлине соответственно), созданных в XIX в.80-х годов, его авторы утверждали, что здание связано с восстановленной Никольской башней и снесенной в 30-е годы частью Китайгородской стены — утверждения, скептически воспринятые московским профессиональным сообществом.
В 1990-е годы бывшие российские бумажные архитекторы сохранили свои позиции, но остались в основном на кулисах. В 1999 году некоторые из них, активно вовлеченные в новые архитектурные процессы (например, директора архитектурных мастерских Евгений Асс и Александр Асадов или Борис Левянт, президент «АБД+СПГА»), собрались на серию круглых столов.
переговоры, на которых они обсуждали необходимость удовлетворения своих новых клиентов, изобретая фасады, развивая постмодернистскую образность и имитируя исторические стили. Стремясь развивать профессиональную культуру архитектуры в России, бывшие бумажные архитекторы, кажется, возлагают большие надежды на своих новых богатых клиентов.
Анна Соколина родилась в Ленинграде (Санкт-Петербурге). Окончила Московский архитектурный институт и Центральный академический научно-исследовательский институт теории архитектуры и градостроительства. Соколина курировала множество выставок и редактирует сборник под названием « Архитектура и антропософия».
Библиография
1. Кастильо, Грег. «Конструктивизм и сталинская компания города». Исследования городского дизайна , Том 2, 1996. 1-20.
2. Раппапорт, Александр Г. «Язык и архитектура посттоталитаризма». Бумажная архитектура: новые проекты Советского Союза . Эд. Генрих Клотц. Нью-Йорк: Риццоли, 1990.