Деконструктивизм в архитектуре 20 века: Деконструктивизм | Arthive – asnka.ru – КСМ

Содержание

Стиль деконструктивизм в архитектуре: описание, фото – Rehouz

Если существует архитектурный экстремизм, то это деконструктивизм – самый агрессивный стиль, не оставляющий шанса ни одному из архитектурных абсолютов. Он внедряется в любую среду кричащими ломаными формами и конструкциями, сложными для визуального восприятия. Для деконструктивистов не существует какой-либо системы координат, они нарушают связи вертикальных и горизонтальных плоскостей, перекашивают, искажают, вносят хаос.
Являясь последней ступенью модернизма, этот стиль словно кричит о том, что людям пора пересмотреть шаблоны, отбросить прагматизм и заново осмыслить накопленный опыт.

Стиль деконструктивизм в архитектуре

≡ Содержание:

— Возникновение стиля
— Основные элементы и черты стиля
— Оформление фасада
— Материалы
— Декор
— Деконструктивизм в экстерьере — фото

История возникновения стиля

Деконструктивизм – это единственный архитектурный стиль, основой которого стала не художественная дисциплина, а гуманитарная. Французский философ Жак Деррида ввел понятие «деконструктивизм» для обозначения необычного способа прочтения произведения с целью создать конфликт его смысла с уже знакомой интерпретацией и выявить метафоры, запечатлевающие следы последующих эпох.
Архитекторы вдохновились и поддержали идею отречения от фундаментальных принципов – эстетики и пользы. Началось соревнование в духе «кто создаст самое децентрализованное строение» или «чей проект наименее целесообразен».
Основы тектоники, равновесия и геометрии стали для деконструктивистов чем-то вроде старых надоевших игрушек.
На развитие стиля повлияли многочисленнее научные открытия XX века и изобретение новых строительных материалов и технологий работы с ними. Пластические концепции были заимствованы из русского конструктивизма.

Элементы и черты стиля

Деконструктивизм называют не направлением архитектуры, а её отрицанием, поэтому если в сооружении отсутствуют стены или окна – это нормально. Чем изощреннее, тем лучше.
Тем не менее у деконструктивистов все же есть точка опоры – конструктивизм и постмодернизм. Архитекторы сознательно искажают принципы и композиционные мотивы этих стилей и на выходе получают динамичный и индивидуальный строительный объект.
Далеко не всегда невероятная сложность конструкций и трудоемкость реализации проектов целесообразна, что также является одной из особенностей работ, выполненных в этом стиле.
Реализуя проект, архитектор-деконструктивист словно превращается в рассказчика, который запечатлевает свои мысли и идеи в строительном сооружении. То есть, архитектура становится языком, на котором художник общается с миром: обломы, перекосы, невообразимые геометрические формы – все это языковые единицы, складывающиеся в какое-то невероятное, трудно переводимое изречение.
Главной чертой стиля является нефункциональность объектов, то есть их бесполезность для той жизни, которую привык вести современный человек.
Конструкции криволинейны, их углы «подрезаны» или, наоборот, выбиваются своими многочисленными остриями из непропорциональных стен. Монотонные плоскости часто разбиты пролетами, имеющими различную фактуру или структуру. Масштаб сбит, а объемы разных размеров смешаны в один большой «винегрет». Подобные здания будто кричат: «Эй, люди, мы не ваши слуги! У нас своя жизнь!»
Деконструктивизм – это своеобразное восстание архитектурных объектов с целью пробуждения близлежащего пространства и преобразования социальной структуры.

Деконструктивизм в архитектуре — фото

Архитекторы, работающие в этом необычном направлении, решили обойтись не только без функциональности, но также без эстетики, в «привычном» её понимании.

Хотя уже сегодня отмечается, что путь развития архитектуры в будущем лежит в сторону более позитивных программ. А пока деконструктивизм еще слишком молод и не успел пройти испытание временем. Возможно, на его место придет стремительно набирающий обороты пластицизм со своими обтекаемыми формами, инновационными материалами и «космическим» дизайном.

5 2 голоса

Рейтинг статьи

Архитектура 20 век.Деконструктивизм кратко-Портал искусствен…

Мировоззренческой платформой деконструктивизма служат положения современного французского философа Жака Дерриды, критикующего метафоричность всех форм современного европейского сознания, заключающегося, по его мнению, в принципе “бытие как присутствие”, абсолютизирующем настояшее время. Выход из этой метафизичности Ж. Деррида видит в отыскании её исторических истоков путём аналитического расчленения /” деконструкции” / самых различных текстов гуманитарной культуры для выявления в них опорных понятий и слоев метафор, запечатлевающих следы последующих эпох.

Хотя основные положения мирооззрения Дерриды опираются на его работу с языком и письмом /науку о письме он называет “граммотологией”/, он применяет положения своей теории и к архитектуре деконструктивизма.

В этом отношении интересна его оценка победившего на международном конкурсе проекта генерального плана парка Ла Виллет в Париже арх. Бернара Муми. В проекте Б. Чуми парк насыщен россыпью легких преимущественно одно- двухэтажных павильонов – “фоли” – ярко окрашенных металлических сооружений, композиции которых основаны на комбинациях образов и приемов русского авангарда. Деррида пишет, что “фоли вносят в общую композицию ощущение сдвига или смещения, вовлекая в этот процесс всё, что до этого момента казалось давало смысл архитектуре… “Фоли деконструируют прежде всего семантику архитектуры. Они дестабилизируют смысл, смысл смысла. Не приведёт ли это назад к пустыне “антиархитектуры”, к нулевой отметке архитектурного языка, при которой он теряет сам себя, свою эстетическую ауру, свою основу, свои иерархические принципы?. . Бесспорно нет. Фоли … утвержлают, поддерживают, обновляют и “переписывают” архитектуру. Возможно они возрождают энергию, которая была заморожена, замурована, похоронена в общей могиле ностальгии”.

Наряду с фоли принципам декона подчинена композиция и ряда крупных сооружений парка ла Виллет. Так, например, в 6- этажном здании Города музыки” /1984-1990 гг. арх. К. Портзампарк/ криволинейное железобетонное покрытие “оторвано” от основного массива здания и “парит” над стеклянным витражом, заполняющим разрыв между массивными наружными стенами и покрытием. Приём фоли повторён немецкими архитекторами Шнайдером и Шу- махером в здании “Инфо-бокс” /1996 г./ на площадке строительства и реконструкции Потсдамер – платц в Берлине. Этот длинный красный “железный ящик” поднят над землей трехвегвыми стальными опорами. По законам декана на углу железная стена разрушена и заменена большим светло-голубым витражом. В интерьере наружные стены отделены от перекрытий широким /до одного метра/ зазором. В качестве примера немецкого декона в архитектуре может служить и решение многоэтажного жилого дома, расположенного в центре Берлина на углу Кох- и Фридрихштрассе, недалеко от разрушенной “Берлинской стены”. Этот 8-этажный дом построен по проекту арх. П. Эйзенмана. Светлозелёный объём углового дома с характерными для конструктивизма плоской крышей и крупными прямоугольными светопроёмами содержит такие характерные для деконструктивизма элементы композиции, как подрезку угла здания с консолированием двух верхних этажей, введение цвета с наложением на плоскость фасада трёх прямоугольных сеток облицовки – белой, серой и розовой с разными размерами прямоугольных ячеек, что приводит к сбивке масштаба и зрительной деконструкции здания. Той же визуальной деконструкции служит “нематериальная” витражная фактура стен первого этажа по углам дома. По замыслу автора первый этаж должен был перекликаться с Берлинской стеной, для чего был скоордионирован с ней по высоте /3,3 м/ и содержал плоские глухие участки наружных стен. Однако эта ассоциация осталась чисто литературной, образно не детерминированной.

Интересно, что при декларативно излагаемой принципиальной разнице творческих программ, композиционные приёмы мастеров декона и постмодернизма в проектировании зачастую оказываются общими. Это положение легко подтвердить, сопоставив решение выше описанного дома Эйзенмана с композицией близко расположенного /на углу Кохштрассе и Вильгельмштрассе/ 7- этажного дома, возведённого по проекту одного из ведущих мастеров постмодерна – Альдо Росси. Так же как и первый, этот дом занимает ответственное градостроительное положение, замыкая своим угловым объёмом перспективы пересекающихся улиц и поддерживая репрезентативность примыкающей застройки. Композиционно дом расчленён на ряд грубо материальных коричных блоков “нематериальными” 5-этажными витражными вставками. На фасадах кирпичных блоков применена перебивка масштабов проёмов, активно использованы цветовые контрасты /красный кирпич, жёлтые пояса, окрашенные в интенсивный зелёный цвет стальные надоконные перемычки/. В компоновке фасада – характерная для декона “сбивка масштаба” -ряды обычных светопроёмов перебиваются крупными двухэтажными светопроёмами, объединяющими по четыре окна увеличенных размеров.

Основным композиционным “ударом” служит глубокая и высокая /в 4 этажа/ угловая подрезка с опиранием верхних этажей на одиночный столб гипертрофированного сечения. Активная композиционная роль столба подчёркнута и его цветом – белый цвет контрастирует с красно-кирпичным фасадом.

Этот приём активной угловой подрезки, применённый Эйзенманом и Росси, не может не вызвать в памяти первоисточник. Впервые он был освоен выдающимся мастером отечественного конструктивизма И. Голосовым в его здании клуба им. Зуева на Лесной ул. в Москве /1927-1929 гг./.

В целом, при всём разнообразии индивидуальных творческих манер и кредо, мастера декона базируются на композиционных мотивах конструктивизма, но прибегают к их некоторой деформации /”искажению абстракции”/, что придаёт их композициям динамизм и остроту. В качестве источников разные авторы деконструктивизма избирают различные периоды и авторов русского авангарда. Так, например, Р. Коолхас и 3. Хадид в своей работе ориентированы на поздний авангард и особенно на “антигравитационную” архитектуру И. Леонидова. Р. Коолхас включает в композицию своего театра танца в Гааге /1984- 1987 гг./ объём опрокинутого золотого конуса, в котором размещает ресторан, а 3. Хадид – подвешенный объём с клубными помещениями в конкурсном проекте “Пик-клаба” для Гонконга /1983 г./. Других авторов, наоборот, привлекают динамичные архитектурные и живописные композиции раннего авангарда /Н. Ладовского, К. Малевича, В. Кандинского, Л. Поповой/ или уравновешенные композиции А. и В. Весниных.

История и стили архитектуры

Введение Дезина в деконструктивистскую архитектуру

Деконструктивизм был одним из самых значительных архитектурных стилей 20-го века, его сторонниками были Фрэнк Гери, Заха Хадид и Рем Колхас. Этот обзор Оуэна Хопкинса начинает серию статей, посвященных изучению этого движения.

На протяжении большей части 20-го века экспериментальное, новаторское и новое вели архитектурную культуру вперед, но к концу 1970-х годов постмодернизм толкнул ее в самых разных направлениях: вперед и назад, может быть, тоже в сторону – или даже просто остаться все еще.

Появление деконструктивизма – неуклюжей смеси философского движения середины-конца двадцатого века, деконструкции и русского конструктивизма 1920-х годов – наводит на мысль, что кажущаяся кончина авангарда, возможно, была несколько преувеличена.

Основополагающая выставка «Деконструктивистская архитектура» прошла в Музее современного искусства

. По крайней мере, таково было неявное утверждение Филипа Джонсона в предисловии к каталогу знаменательной выставки «Деконструктивистская архитектура», проходившей в Нью-Йоркском музее современного искусства в 1919 г.88, где в сотрудничестве с Марком Вигли он собрал семь архитекторов, чья работа, по их утверждению, «демонстрирует аналогичный подход с очень похожими формами в результате».

Этими семью были Гери, Хадид, Колхас, Питер Эйзенман, Даниэль Либескинд, Бернар Чуми и Куп Химмельб(л)ау.

Все мировые звезды сегодня, но тогда, за исключением Гери и Эйзенмана, которые уже были авторитетными, если не авторитетными, фигурами, молодыми и решительно радикальными.

На выставке были представлены работы семи архитекторов.

Джонсон, конечно же, был здесь раньше в качестве куратора основополагающей выставки «Современная архитектура» 1932 года в том же месте, которая приветствовала современное движение как «новый стиль» современности.

Однако полвека спустя он изо всех сил старался указать, что, в отличие от «мессианского рвения» современного движения, деконструктивистская архитектура «не представляет никакого движения, у нее нет веры».

Более полное изложение истоков и значения деконструктивизма Джонсон оставил своему сотруднику. Для Вигли «деконструкция обретает всю свою силу, бросая вызов самим ценностям гармонии, единства и стабильности и предлагая вместо этого совершенно иной взгляд на структуру: взгляд на то, что недостатки присущи структуре».

«Архитектор-деконструктивист, — продолжал он, — это, следовательно, не тот, кто разбирает здания, а тот, кто находит присущие зданиям дилеммы».

Гуггенхайм в Бильбао — характерное здание в стиле деконструктивизма. Фотография Дэвида Вивеса через Unsplash

Деконструктивизм, по его мнению, был не новым авангардом, исходящим от маргиналов, а представлял собой «подрыв центра», тем самым бросая вызов всей архитектуре, старой и новой.

Это, однако, было трудно согласовать с принятием деконструктивизмом абстрактного, сильно фрагментированного визуального языка авангардного русского конструктивизма.

Представленный в работах Эль Лисицкого, Казимира Малевича и Владимира Татлина, конструктивизм отверг все существующие формальные и композиционные предписания, чтобы создать новую архитектуру, которая не просто отражала бы революцию, но способствовала бы ей.

Реконструкция офиса Coop Himmelb(l)au в Вене была ранним деконструктивистским проектом. Фото Дуччио Малагамба

За несколькими примечательными исключениями, конструктивисты в значительной степени ограничивались «бумажной архитектурой» до их подавления Сталиным в начале XIX века. 30-х годов, а их работа была забыта на западе до ее «повторного открытия» в 1970-х годах.

Для молодых и амбициозных архитекторов, ищущих альтернативы модернизму, но отталкиваемых кажущейся тривиальностью постмодернизма, конструктивизм стал откровением и быстро стал важным в архитектурных школах, особенно в Архитектурной ассоциации в Лондоне под руководством Элвина Боярски, где несколько архитекторов-деконструктивистов учился и преподавал в конце 1970-х гг.

Из них Заха Хадид была той, кто наиболее полно принял конструктивизм как основу для своего собственного, очень характерного формального языка.

Проект Захи Хадид The Peak был представлен на выставке

На выставке MoMA было представлено ее победившее в конкурсе предложение The Peak, престижного клуба, расположенного в горах Гонконга. Все сбивающие с толку ракурсы, вызывающие головокружение точки зрения и структура, возникающая из топографии и вопреки ей, ее картины предложения предлагали радикально новое видение того, как можно представить архитектуру.

Хотя конструктивизм занимал центральное место в формальном языке деконструктивизма, он был далек от простого возрождения или историзма. Как указывал Уигли, «Де» имело первостепенное значение, связывая его с деконструкцией, направлением постструктуралистской мысли, тесно связанным с французским теоретиком Жаком Деррида.

Возникнув в 1960-х годах, деконструкция нацелилась на фундаментальные принципы западной философии и управляющие ею бинарные оппозиции и иерархии.

Проект Parc de Villette основан на идеях Жака Деррида. Photo by Peter Mauss

Главным из них для Деррида был примат речи над письмом и, в конечном счете, означаемого над означающим. Вместо этого, утверждал Деррида, значение возникало динамически в отношениях между соседними означающими, и он выдвигал новые концепции, такие как différance, которые избегали бинарных систем.

Несмотря на загадочность, в значительной степени непостижимость и к 1980-м годам деконструкция уже пришла в упадок, ее можно было легко перенести на архитектуру и ее собственные давно установившиеся бинарности и иерархии: порядок/беспорядок, форма/функция, рациональность/выражение и, возможно, наиболее уместно в контексте 1980-е, модерн/постмодерн.

По крайней мере теоретически, деконструкция предлагала способ выйти за их пределы; вопрос заключался в том, как это могло бы проявиться архитектурно. Работы Чуми и Эйзенмана, имевшие самое близкое отношение к деконструкции (как и к самому Деррида), дали более ясные первоначальные ответы.

Парк был определяющим деконструктивистским проектом

. Оглядываясь назад, можно сказать, что победивший в конкурсе Чуми в 1982–1983 годах проект Парка де Ла Виллет в Париже является определяющим деконструктивистским проектом.

Отвергая вековую оппозицию между парком и городом, а также между культурой и самой природой, Чуми задумал три системы упорядочения, которые он наложил на участок, чтобы создать серию садов, галерей и безумств из красной стали.

Последний выглядел как нечто среднее между конструктивистскими агитационными сооружениями и скульптурами Энтони Каро — смесью знакомых архитектурных форм, но без фиксированных референтов.

Центр искусств Векснера был спроектирован Питером Эйзенманом.

Фото предоставлено Eisenman Architects

Почти в то же время Эйзенман работал над Центром искусств Векснера в Университете штата Огайо.

Здесь Эйзенман наложил слои несоответствующих сеток университетского кампуса и окружающего города, чтобы создать серию фрагментированных форм, которые нарезаны и склеены таким образом, что наши представления о том, как строятся и структурируются здания, переворачиваются с ног на голову. Результат был невероятным и тревожным.

Нечто подобное можно сказать и о реконструкции крыши таунхауса в Вене, выполненной Coop Himmelb(l)au, также представленной на выставке.

Из-под крыши таунхауса выходит зазубренный клубок форм и структур, чья «стабильная форма», ярко описанная в каталоге, «была заражена нестабильной биоморфной структурой, скелетным крылатым организмом, который искажает форму, в которой он находится».

Модернизация крыши сформулировала идеалы деконструктивизма

Из всего, что было представлено на выставке, этот проект наиболее четко сформулировал способ, которым деконструктивизм стремился ниспровергнуть не только архитектуру своего времени, как это делает большинство авангардистов, но и все периоды и времена. стили. Но с какой целью?

В конце концов, постмодернизм освободил архитекторов от приверженности социальной миссии модернизма, чего деконструктивизм не оспаривал.

Вместо этого его радикализм был нацелен на саму архитектуру, стремясь ниспровергнуть ее основополагающие формальные и структурные принципы с интенсивностью и энергией, парадоксальным образом подстегиваемыми его неявным принятием новых границ компетенции архитектуры.

Проще говоря, если формообразование было всем, что осталось от архитектуры после постмодернизма, то деконструктивизм просто вытеснил его.

Это не значит, что это никогда не было чем-то большим, чем интеллектуальный или формальный сбор.

Еврейский музей был первым проектом Даниэля Либескинда. Фото Гюнтера Шнайдера

Еврейский музей Либескинда в Берлине – его первая построенная структура – продемонстрировал, как деконструктивизм может мощным и глубоким образом воздействовать на историю, память и эмоции.

Зигзагообразный дизайн музея частично иконографичен, напоминая абстрактную Звезду Давида, а также индексирован, с осями, расходящимися по адресам еврейских семей, убитых во время Холокоста.

С похожими на раны отверстиями, перфорирующими его оболочку, структурой, пересекающей объемы и наоборот, и неожиданно появляющимися вертикальными пустотами, здание перекраивает наши представления о том, какой может быть архитектура, и тем самым предлагает навязчивые размышления о еврейской цивилизации и попытках нацистов уничтожить ее. .

Дом Фрэнка Гери в Санта-Монике был еще одним ранним деконструктивистским проектом. Фото IK’s World Trip

Каждый авангард через какое-то время становится мейнстримом, и хотя деконструктивизм был в некотором смысле архитектурой, замкнутой на себя, внешние факторы — экономические и технологические — определяли то, как он разыгрывался в 1919 году.90-х и 2000-х.

Хотя деконструктивизм был задуман в аналоговом мире, он был реализован в цифровом мире, что позволило реализовать то, что когда-то было невозможно построить, и, в свою очередь, подстегнуло дальнейшие формальные эксперименты.

Только взгляните, например, на скачок в масштабе и сложности между домом Гери в Санта-Монике, представленным на выставке, и домом Гуггенхайма в Бильбао, возможно, определяющим деконструктивистским проектом, который, как известно, был разработан с использованием программного обеспечения, разработанного для истребителей.

Здание CCTV в Пекине — мировая икона. Фото Филиппа Руо

Гуггенхайм был также проектом, положившим начало эпохе архитектурной иконы, когда города и даже страны осознали важность архитектуры в формировании своего имиджа и улучшении своего экономического состояния.

И, конечно же, диковинные и по определению единственные в своем роде формы деконструктивизма вкупе с его ассоциацией с странствующими по свету звездными архитекторами, которыми впоследствии стали все главные действующие лица выставки, были подарком, который продолжал дарить.

Несмотря на то, что Колхас был человеком, который меньше всего подходил к группе семи оригинальных деконструктивистов, или, возможно, из-за этого, его здание видеонаблюдения в Пекине довело эпоху иконы до логического завершения.

Одна из странным образом повторяющихся тем архитектуры двадцатого века — это то, как все, к чему прикасался Филип Джонсон, внезапно теряло свою жизненную силу: модернизм, постмодернизм и, возможно, также деконструктивизм.

Оглядываясь назад, поразительно, как быстро испарился радикализм деконструктивизма, как только его архитекторы начали масштабное строительство. Как только возникла необходимость пойти на компромисс с серьезностью и прагматикой конструкции, изюминка и энергичность рисунков, чудесным образом проявленные на выставке, уступили место часто тяжелым, неуклюжим конструкциям.

Более того, оно обнажило присущую движению слабость в его довольно буквальном переводе между теорией и построенной формой.

Безусловно, деконструктивизм виноват в до сих пор широко распространенном представлении о том, что здание должно отражать какую-то теорию, чтобы к нему относились серьезно. Ирония заключается в том, что деконструктивистская архитектура, будучи самой захватывающей в чистом виде формотворчеством, гораздо более убедительна без него.

Иллюстрация Джека Бедфорда

Деконструктивизм — одно из самых влиятельных архитектурных движений 20-го века. Наша серия рассказывает о зданиях и работах ее ведущих сторонников — Эйзенмана, Гери, Хадида, Колхаса, Либескинда, Чуми и Прикса.

Прочтите нашу серию статей о деконструктивизме ›

Dezeen в WeChat!

Нажмите здесь , чтобы прочитать китайскую версию этой статьи в официальном аккаунте Dezeen в WeChat, где мы ежедневно публикуем новости и проекты в области архитектуры и дизайна на упрощенном китайском языке.

Архитектура доведена до предела

Что в этом блоге?

Что такое деконструктивизм?
Конкурс “Парк де ла Виллет”
Истоки деконструктивизма
Как они выглядят?
Наши любимые здания в стиле деконструктивизма

Что такое деконструктивизм?

Национальный стадион , Пекин Херцога и де Мерона и Ай Вэйвэя

Деконструктивизм был впервые представлен в начале 20-го века как ответ на модернизм. Модернисты признали, что все должно быть функциональным и практичным, а деконструктивисты бросили вызов порвать с этими идеями. Они хотели сделать структуры более наводящими на размышления и культурными.

Это было не экстремистское новое движение, а скорее концепция архитектуры, в которой участвовали и репетировали дальновидные профессионалы со всего мира, Питер Эйзенман, Бернард Чуми, Фрэнк Гери, Рем Колхас, Даниэль Либескинд, Coop Himmelb(l) au и Заха. Хадид среди прочих.

Конкурс «Парк де ла Вилетт»

«Парк де Вилетт» Бернада Чуми положил начало идее деконструктивизма

Их называли деконструктивистами, хотя многие из них не одобряли этот ярлык. Их зарождающийся стиль привлек внимание всего мира в 19Конкурс дизайна 82 Parc de la Villette в Париже и выставка деконструктивистской архитектуры MoMA 1988 года в Нью-Йорке, организованная Филипом Джонсоном и Марком Уигли. Реклама выставки освещала ее безупречно.

“Деконструктивистская архитектура, однако, не является архитектурой распада или разрушения. Напротив, она обретает всю свою силу, бросая вызов истинным ценностям гармонии, единства и стабильности, предлагая вместо этого, что недостатки присущи структуре . ”

Деконструктивисты заменили симметрию асимметрией, равновесие — раздроблением, а ясность — загадкой. Архитекторы, представленные на упомянутой выставке, поняли, что архитектура превратилась в монотонность, и стремились выйти за рамки общепринятого современного жаргона, деконструируя знакомые архитектурные концепции.

Больше никаких «форма следует за функцией», «чистота формы» или «истинность материалов». Деконструктивизм развивался параллельно, но отдельно от постмодернизма, возникшего в XIX60-е как ответ формальности модернизма. В то время как оба подхода разделяли спорное, воинственное отношение к порядку, архитекторы-деконструктивисты скорее не одобряли архитектурную историю, которую приняли постмодернисты.

Истоки деконструктивизма

Деконструктивизм возник из философских теорий «деконструкции» французского философа Жака Деррида, предложившего крайнюю переадресацию наследия. Архитекторы-деконструктивисты пытались воплотить его модели и принципы, резко изменяя или откровенно отвергая вековые архитектурные формы и пространства.

Они поставили под сомнение формы и конструкции зданий в пользу дизайна, создающего ощущение движения и пробуждающего сильные чувства. Эти попытки оформились в структуры, характеризующиеся дихотомией, фрагментацией, деформацией, отказом от гармонии, линейностью, долговечностью и радикальным разрывом отношения форма-функция. Некоторые архитекторы, такие как легендарный Фрэнк Гери, сосредоточились на деконструкции двойных понятий, таких как функция и структура, красота и уродство, интерьер и экстерьер.

Итак, как же выглядят творения деконструктивизма?

‍

Как выглядят здания в стиле деконструктивизма?

Иллюстрация Джека Бедфорда, изображающая слияние популярных деконструктивистских зданий

Готовые здания кажутся неустойчивыми, сбивающими с толку, но при этом лишены какого-либо визуального смысла из-за конфликтующих абстрактных форм. Они шокируют взгляд грозными, сбивающими с толку формами, бросающими вызов посетителю.

Тем не менее, несмотря на это сбивающее с толку первое впечатление, здания по-прежнему сохраняют целостность. Они служат цели и обладают нетрадиционной красотой в своих диких недостатках и хаосе. Это делает пребывание в их пространстве незабываемым. У них есть характерные архитектурные элементы, называемые «Follies» или «Eyecatchers». На самом деле здания не считаются деконструктивистскими без этих ключевых особенностей. Они являются частью структуры, которая в основном находится снаружи и построена не только для украшения, но и для того, чтобы помочь посетителям ориентироваться и ориентироваться в иногда сбивающих с толку пространствах.

Помимо философии деконструкции, архитекторы черпали вдохновение и в других художественных течениях, особенно в русском конструктивизме, футуризме, аналитическом кубизме, экспрессионизме, абстрактном экспрессионизме и постмодернизме, которые демонстрировали тенденции к радикальной трактовке формы и перспективы. Достижения в области технологий и архитектурных программ позволили архитекторам-деконструктивистам раскрыть свой творческий потенциал и передать свое неортодоксальное послание через нетрадиционные здания.

Некоторые называют это движение «бесчеловечным» и элитарным.

Наши любимые здания в стиле деконструктивизма

‍

Музей Гуггенхайма в Бильбао, Фрэнк Гери (Бильбао, Испания) явление, при котором инвестиции в ветхие районы начнутся, как только будет создан архитектурный феномен, привлекающий массы как туристов, так и местных жителей. Завершено в 1997, предприимчивое здание бросается в глаза своими многочисленными формами. Гери смог сделать то, что многие другие архитекторы пытались и потерпели неудачу, так это сделать застроенную среду естественной, органичной.
‍
‍
Художественный музей Денвера, Дэниел Либескинд (Денвер, Колорадо)
Завершенное в 2006 году расширение Художественного музея Денвера стало возможным благодаря Даниэлю Либескинду. Вдохновленные окружающими Скалистыми горами, а также ростом Денвера как города, острые угловатые формы Либескинда привлекли больше посетителей музеев с тех пор, как они были добавлены.

Деконструктивизм в архитектуре 20 века: Деконструктивизм | Arthive