Мышеловки: Мышеловки электрические – Tornado-og.ru

ТЕАТРАЛЬНЫХ КАСС:&nbsp22

Концерты

Рок

Мероприятия

Все мероприятия • 0

Площадки

Персоны

Сериал Закон мышеловки смотреть онлайн все серии подряд в хорошем HD 1080 / 720 качестве

Москва, 1993 год. Самый разгар путча. Потерявший жену офицер спецслужб пишет открытое письмо иностранным журналистам, в котором просит их осветить дело серийного маньяка-убийцы, дабы оно не было закрыто. У него есть сведения, что коррумпированные люди из ФСК и МВД хотят продать маньяка для медицинских исследований за рубеж. Но правда всегда очень дорого стоит: вскоре его труп находят в телефонной будке. В Санкт-Петербурге наших дней таинственные исчезновения людей возобновляются. На этот раз пропадает мальчик. Расследование этого дела поручают подполковнику Лукашину, оперуполномоченному Дамиру Загрутдинову и психологу Миле.

Вадим Шмелев – подающий огромные надежды ученый. Он обладает удивительными способностями к математике. При поддержке своих друзей и коллег ему удается создать программу, которая способна предсказывать будущее. Он создал ее, проводя исследования человеческого мозга. И хотя Шмелев изучил и проанализировал все возможные процессы мозга, сам он испытывает трудности с психическим восприятием. Это происходит из-за того, что в раннем детстве он стал свидетелем жестокого убийства своей матери. С того самого времени ему снятся загадочные сны, мерещатся видения и происходят провалы в памяти.

Вскоре взволнованный опекун звонит Вадиму Шмелеву, чтобы узнать, где тот пропадал всю ночь, но Шмелeв ничего не может вспомнить. Вскоре раздается звонок в дверь: следователь Веррейкин просит Вадима стать понятым при обыске квартиры его соседа. Выясняется, что тот арестован по подозрению в причастности к исчезновению мальчика Дениса. Пока оперативники занимаются поисками ребенка, охота начинается и за Вадимом. Босс одного крупного игорного заведения хочет выйти на Шмелева, чтобы заполучить его программу прогнозирования будущего. Своим «агентом» он делает журналистку Настю, подругу Сергея. Веррейкин и сам хочет воспользоваться вспомогательным средством в расследовании запутанного дела. Он просит Вадима позволить использовать его программу для поимки маньяка. Шмелeв соглашается.

Сергея срочно вызывают — пропавший мальчик Денис найден мертвым. Подполковник Лукашин, обследуя каждый сантиметр места преступления, находит неподалеку от тела ребенка древние японские монеты. Эту улику он решает скрыть. От своего научного руководителя, генерала Лебедева, Веррейкин узнает, что много лет назад Лукашин вел дело маньяка-расчленителя, который заманивал своих жертв древними монетами. Но, по имеющимся данным, тот арестованный Лукашиным маньяк повесился в камере…

На чердаке дома обнаружен труп девушки Светы. Подозрения падают на молодого человека Максима, проживающего по соседству. Опер Дамир упускает из виду важную деталь: не замечает на месте преступления японские монеты. Веррейкин вызывает Шмелева, но подполковник Лукашин против его участия в деле. Сергей предлагает Вадиму вместе лететь в Москву на встречу с генералом Лебедевым.

В офисе при игорном доме Настя получает от своего заказчика важную информацию. К девушке попадает рапорт о передаче немецкому профессору маньяка Олетовича, убийцы матери Вадима, для научных экспериментов. Вскоре об этом становится известно и Шмелеву. Вадим, предварительно высказав свое недовольство опекуну, бросается на поиски Гюнтера. Профессора удается найти в заброшенном здании бывшей спецклиники МВД: он лежит привязанный к операционному столу… Тем временем руководителем спецоперации по поимке маньяка назначен Лукашин. В район предполагаемого появления убийцы направлены несколько девушек-приманок. Но оперативников ждет трагический провал: вместо серийного убийцы в руках Лукашина и его команды оказывается труп очередной жертвы…

Веррейкин считает, что маньяк не стал бы убивать девушку-приманку, если бы его не спровоцировали. На глазах жертвы вновь обнаружены монеты, а на них — отпечатки пальцев. Лукашин требует проверить всех, кто знал о спецоперации. Сергея ждет несколько известий. Первой приходит новость от Насти: она собирается в Германию вместе с Вадимом. Следом — вести от экспертов: отпечатки на монетах идентичны следам, обнаруженным на чашке Шмелева. Но все меркнет в сравнении с последним сообщением по рации — вооруженный террорист захватил детский сад. Сергей с Вадимом срочно выезжают на место. Шмелев вынужден вести переговоры, но они ни к чему не приводят. Начинается захват, который оборачивается настоящей трагедией…

Амстердам, Голландия. Высокопоставленный знакомый опекуна Вадима селит беглеца в гостиницу, выдает ему кредитную карту, но ставит несколько условий. Во-первых, Шмелев должен будет продолжить работу Гюнтера по прогнозированию действий вооруженного человека в ограниченном пространстве. Во-вторых, он не имеет права покидать город, а также пользоваться телефоном и Интернетом. Вадим хотел бы отказаться, но понимает, что выбора у него нет…

А в Санкт-Петербурге проходят похороны Веррейкина. Лукашину докладывают, что Настя встречалась со Шмелевым, и за девушкой устанавливают слежку. Становится известно, что она собирается с Брюссель. Об этом узнает и Вадим, но его попытки вырваться из Амстердама пресекаются следящей за ним полицией. Все операции с его кредиткой мгновенно выдают его намерения. Тогда он идет на хитрость…

Уже в Петербурге, встретившись с Настей, Вадим узнает, что программа заработала, но никому не удается расшифровать выдаваемые данные. Вадим и Настя проникают в институт и похищают компьютер с результатами исследований программы. Во время утренней пробежки на Милу нападает маньяк. Вадим замечает, как Настя копирует информацию с его компьютера, и понимает, что она на кого-то работает. Девушка сознается во всем, и Шмелев разрешает ей передать информацию заказчику. С помощью программы удается узнать место следующего преступления маньяка — бухта Дубковая.

Там они находят тело молодой девушки. Опекун пытается убедить Вадима и Настю, что серийный убийца мертв, но Шмелев с этим не соглашается. Тем временем программа предсказывает следующее преступление, которое должно произойти в Кирилловском.

Бесконечные поиски лучшей мышеловки

Некоторые из самых старых известных мышеловок были внесены в каталог в конце шестнадцатого века Леонардом Масколлом, клерком на кухне архиепископа Кентерберийского. Масколл опубликовал серию книг о том, как сохранить прекрасный английский дом: в одной объяснялось, «как сажать и нарезать все виды деревьев», а в другой — «ловить рыбу крючком и леской». Его последний том, опубликованный в 1590 году, представлял собой «книгу о машинах и ловушках для ловли хорьков, сарычей, крыс, мышей и всех других видов паразитов и зверей, наиболее выгодных для всех воинов и таких, которые доставляют удовольствие в этом виде спорта». и времяпрепровождение». В нем было много мышеловок, две из которых напоминают то, что мы сейчас называем ловушками-щелкунами. В 1992, Дэвид Драммонд, зоолог и автор нескольких рассказов о ловушках для животных, отметил, что Масколл назвал эти ловушки «драгинами», возможно, из-за их шипастых зубов. Пружины шестнадцатого века, как объяснил Драммонд, были недостаточно мощными, чтобы нанести смертельный удар металлическим стержнем, как это обычно бывает в сегодняшних ловушках с защелкой; вместо этого, чтобы проткнуть кожу мыши, могли потребоваться зубы.

Соединенные Штаты не выдавали патенты до 1790 года; Ведомство США по патентам и товарным знакам появилось лишь несколько лет спустя. Многие конструкции ловушек утеряны во времени. Но, по словам Джо Дэгга, школьного учителя, изучавшего мышеловки на стороне, европейские поселенцы на Среднем Западе, возможно, уже к девятнадцатому веку торговали предшественниками современных мышеловок. В 1847 году человек из Бруклина по имени Джоб Джонсон запатентовал механизм, похожий на защелку, для ловли рыбы. Он работал с помощью крючка для наживки, который при захвате разворачивал второй, скрытый крючок, образуя петлю; в своем патенте Джонсон отметил, что этот механизм можно использовать для поимки «любого разрушительного или свирепого животного». Позже он модифицировал его для крыс, установив на плоское основание, у которого защелкивалась челюсть.

Эта ловушка так и не стала большой, но она очень похожа на ловушку с защелкой, которую Уильям Хукер, фермер из Иллинойса, запатентовал полвека спустя, в 1894 году. вещь», — сказал Рик Чиччарелли, агент по недвижимости и коллекционер антиквариата из Итаки, штат Нью-Йорк, который когда-то владел одним из двух известных экземпляров крысоловки Джонсона. Как отметил писатель Джек Хоуп в эссе 1996 года об истории мышеловок, ловушки-щелкуны привлекали отчасти тем, что устраняли «моральное решение» о том, что делать с пойманной в ловушку мышью: «мышь, попавшая в ловушку, уже мертва». Конструкция Хукера, продаваемая как ловушка «Вне поля зрения», была простой и маленькой: гости могли не заметить ее, животные не вызывали у нее подозрений, и она срабатывала, даже если мышь нажимала на курок даже при малейшем нажатии. Ловушка предназначалась для повторного использования. Но к 1950-м его производили и продавали так дешево, что брезгливые люди могли просто выбросить его, включая мышь, что, как оказалось, они предпочитали делать. Джим Стюарт, ветеринар зоопарка на пенсии и исследователь ловушек, у которого в личной коллекции около тысячи мышеловок, сказал мне, что патент Хукера также совпал с улучшением качества стали. «Дизайн Хукера был полностью рассчитан на время», — сказал он. Его пружина могла быть искренне и эффективно быстрой.

В конце концов бизнес Хукера слился с конкурентом, и объединенная компания была куплена сообществом Онейда, потомком финансового подразделения несуществующей христианской общины в северной части штата Нью-Йорк. Сообщество, организованное вокруг доктрин свободной любви и «библейского коммунизма», зарабатывало на производстве и продаже стальных капканов. Новая компания решила сосредоточиться на производстве изделий из серебра и продала свое мышеловочное предприятие трем бывшим сотрудникам. Сейчас он называется Woodstream, но по-прежнему продает мышеловки под торговой маркой Victor. Wirecutter перечисляет одну из ловушек марки Victor — «знаковую», «классическую» — как лучший выбор.

Сегодня в обычном хозяйственном магазине продается всего несколько видов мышеловок: ловушки с защелкой, клеевые ловушки, электрические ловушки, ведро-ловушки и живоловки. И все же изобретатели подали более сорока пятисот патентов США на ловушки для животных, около тысячи из которых конкретно связаны с мышами. (Многие изобретатели не указывают предполагаемые цели своих ловушек.) Предположительно, некоторые изобретатели мышеловок были вдохновлены цитатой, широко приписываемой Ральфу Уолдо Эмерсону: «Постройте лучшую мышеловку, и мир протопчет путь к вашей двери». ». Эмерсон, вероятно, никогда не говорил именно этого; что он действительно записал в журнале, так это то, что мир протопит путь к двери любого, кто продает лучшее зерно, древесину, доски, свиней, стулья, ножи, тигли или церковные органы. В мышеловках нет ничего исключительно прибыльного. Тем не менее, люди продолжают изобретать их, вероятно, потому, что мыши доставляют массу неудобств.

Некоторые изобретатели изобретают мышеловки из личного опыта с грызунами. Например, одна компания, хорошо известная своими ловушками, способными удерживать несколько мышей одновременно, была основана уборщиком в средней школе в Айове, который заметил, что мыши едят обеды учеников. Но, как слишком много мышей, так и слишком много мышеловок. В статье 2011 года школьный учитель Дагг обнаружил, что только четыре процента мышеловок, запатентованных в Соединенных Штатах, производятся в коммерческих целях, а многие конструкции даже не запатентованы. В Музее истории ловушек за пределами Колумбуса, штат Огайо, хранится, вероятно, самая большая в мире коллекция мышеловок. Многие из выставленных на обозрение конструкций были бы непомерно дорогими для массового производства, учитывая их громоздкие размеры или зависимость от дурацких технологий. Другие почти не работают, очевидно, они предназначены для работы только в самых редких случаях. Некоторые дизайны мечтательны и изобретательны; как и современное искусство, их ценят за эти качества, а не потому, что они облегчают содержание дома без мышей. Вы бы не писали в туалет, установленный на стене галереи. Точно так же мало толку от ловушки, запатентованной в 1908, который прикрепляет к мыши звенящий ошейник, который будет раздражать других мышей, пока они не сбегут от своего соотечественника на природу.

Том Парр, отставной пожарный и фельдшер, содержит Музей истории ловушек, который находится примерно в двадцати минутах езды от межштатной автомагистрали, в подвале склада, построенного на какой-то ферме. Когда я приехал в ветреный весенний день, я запутался: большинство вывесок на участке рекламировали предприятия, которыми управляют дети Парра, продающие банки из-под таблеток и фонари для полицейских машин. Только маленькая табличка, прикрепленная к боковой двери, говорила о том, что внутри находится более трех тысяч мышеловок. Парр, которому восемьдесят лет, десятилетиями собирал всевозможные ловушки для животных; его музей значительно расширился несколько лет назад, когда Вудстрим спросил его, возьмет ли он на некоторое время ответственность за его старинные ловушки, в том числе за коллекцию деревянных ловушек, после того, как он добился некоторой известности в сообществе коллекционеров ловушек.

Впервые спускаясь по лестнице в музей Парра, я изо всех сил пытался осмыслить увиденное. Расставленные ловушки для животных всех размеров, а также стопки книг, рекламные рамы, пузырьки с ядом, выставленные напоказ меховые шубы и чучела лесных существ создавали лабиринт в большой комнате с серым ковром. Мышеловки, как объяснил Парр, были спрятаны в отдельном помещении размером с чулан, так что мы направились туда. Даже в таком маленьком пространстве я не мог решить, куда смотреть. Ловушки — одни неоновые и пластиковые, другие деревянные или металлические; некоторые удивительно огромные, другие меньше мыши; некоторые еще в оригинальной упаковке, другие грязные от времени — их было слишком много. В жизни необычно сталкиваться с несколькими тысячами вариантов предмета домашнего обихода, расположенных рядом.

— Я пытаюсь придумать, с чего лучше всего начать, — улыбаясь, сказал Парр. Он осторожно повернулся, чтобы осмотреть все свои мышеловки.

Мы сдались и начали искать ловушки в случайном порядке. Парр купил Kitty Gotcha, красочную ловушку середины века в форме кошки, которая сейчас продается в Интернете более чем за сотню долларов. (Ловушки были симпатичными, но плохо продавались, когда появились на рынке — покупатели предпочитали то, что можно было просто выбросить.) Трип-ловушка Бинга Кросби, выпущенная примерно в то же время, представляла собой металлическую конструкцию, изготовленную на деньги певца. , который инвестировал в различные предприятия, включая раннюю аудио- и видеозапись. (Стюарт, историк и коллекционер, описал Trip-Trap как «ужасную» — «Вы даже не можете установить эту штуку!»)

«Все они делают примерно одно и то же», — сказал Парр, когда я посмотрел на выставку из нескольких десятков деревянных ловушек. «Они заводят туда мышей и бьют их».

Я указал на две одинаковые деревянные ловушки, одну сделали чуть позже другой. «Что может сделать этот шаг лучше, чем этот?» Я спросил.

— Ну, наверное, ничего, — рассмеялся Парр.

Мышеловки, как мне показалось, были загадкой. Люди изобрели так много из них, но пока они работали, все они были по существу одинаковыми. Зачем утруждать себя, если хватило бы нескольких видов ловушек?

Первые мышеловки не всегда были смертельными. Одна версия, настолько старая, что ею могли пользоваться древние египтяне, жившие при Тутанхамоне, заключалась в том, что мышь была заперта в какой-то глиняной посуде; когда мышь тянула за нитку с наживкой, дверца горшка закрывалась. С тех пор вариантов стало больше. Чтобы отслеживать их все, Драммонд использует две категории несмертельных ловушек (одиночная и множественная ловушка) и три категории смертельных ловушек (щелчок, удушение и челюсть), а также категорию «разное» для учета ловушек, которые работают. необычными средствами, такими как «раздавливание, пронзание копьем, взрыв и поражение электрическим током». Патентное бюро более подробно описывает двадцать три способа отлова животных: ловушка может использовать «вращающиеся цилиндры или турникеты» или содержать устройство для «бросания животного в сборную камеру». Дизайнеры часто комбинировали подходы. В 1500-х годах английские домохозяйки использовали «мельницу для ловли мышей», которая имела форму вертушки и располагалась так, что свисала со стола; когда мышь ступала на борт, колесо перебрасывало ее в ведро внизу, которое можно было наполнить водой.

Люди ловили мышей с помощью консервных банок, снабженных узкими внутренними зубьями, поэтому мышь устремляется вперед и не может отступить. (Они, по словам Парра, работают на удивление хорошо.) Они использовали гильотинные ловушки, которые бросают лезвие или металлический стержень на шею мыши. (Ни одна из них не имела коммерческого успеха; они были «слишком сложными, — сказал мне Стюарт. — И потенциально опасными»). заманивается в начальную камеру каким-нибудь сыром или пирожным, затем следует за светом за угол, который ведет не к выходу, а в другую камеру. В начале двадцатого века люди забавлялись мышеловками-мобильными ловушками, в которых пойманные мыши гоняли по полу на маленькой машине, бегая по колесикам. (Компания закрылась через два года, сказал Стюарт: мыши продолжали застревать в работе ловушек.) Эта смехотворная, а иногда и жестокая традиция продолжается и сегодня. В 2019 году, изобретатель-фрилансер отправил обозревателю YouTube-мышеловки Шону Вудсу ловушку, которая работала, заманивая мышь в ствол миниатюрной пушки, работающей на пропане. Когда мышь натыкалась на инфракрасный луч, ее можно было выстрелить в ведро с регулируемой скоростью.

Парр родился в 1942 году и вырос, ловя ондатр и енотов. Он работал пожарным, затем вместе со своей женой Джейн начал бизнес по производству оборудования для аварийно-спасательных служб, пытаясь поймать достаточно норки, чтобы сделать из нее шубу. Ему не приходило в голову рассматривать свои ловушки как коллекцию до 1980-х годов, когда он посетил собрание местных охотников. Выяснилось, что существовало сообщество собирателей ловушек, лишь некоторые из которых были практикующими звероловами; на встрече они следовали за ним повсюду, спрашивая, могут ли они купить его ловушки. По сорок долларов за штуку он продал все, кроме одной, и использовал деньги, чтобы начать свою собственную коллекцию.

Он купил ловушки для лосей, оленей, койотов, бобров, лис, кротов и медведей, а также ловушки для жуков, мух, комаров и пауков. В частности, он искал ловушки для мышей, потому что они были маленькими и, скорее всего, странными. Он купил пластиковые китайские мышеловки и деревянные мышеловки времен Гражданской войны, а также рекламные и выставочные коробки, подушечки для булавок в форме мышей, декоративные фигурки мышей и игры на тему мышеловок. К 1991 году он стал президентом Североамериканской ассоциации коллекционеров ловушек и перевез свой клад на склад, превратив его в музей.

Странно смотреть между мышеловками Парра и его улыбающимися фарфоровыми фигурками мышей. Основная проблема с отловом мышей заключается в том, что некоторым людям нравятся мыши. Драммонд, в дополнение к своим историям ловли, написал том под названием «Праздник мышей»; Вудс, обозреватель YouTube, держит мышей в качестве домашних животных и считает их «актерами» в своих видео. (Он использует своих домашних мышей для проверки ловушек, которые не причиняют им вреда, а также дают им еду и веселье.) Маленькие дети обожают Микки, Минни и Анджелину Балерину. В детстве моей любимой книгой была «Если дать мышонку печенье». Я попросил у родителей домашнюю мышку и был разочарован, когда они отказались; только когда я переехал в Нью-Йорк, я стал лучше понимать их точку зрения. Мыши по-прежнему могут быть симпатичны обитателям квартир, но они часто раздражают, неудобны и грубы, разжигая споры среди соседей по комнате о том, чьи привычки более неприятны. Санитарные инспекторы не любят их, потому что, хотя животные одержимы уходом за собой, их экскременты могут содержать бактерии и вирусы, в том числе сальмонеллу и хантавирус, а в их шерсти могут обитать блохи и клещи, которые могут распространять бубонную чуму и болезнь Лайма. . По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний, за последние три десятилетия около тридцати человек ежегодно заражаются хантавирусом; в среднем только семь человек ежегодно заражаются бубонной чумой. Однако мы эволюционно запрограммированы на отвращение к существам, представляющим риск заболевания. В результате, если вы не будете охотиться, мышь может оказаться самым умным и самым симпатичным существом, которого вы когда-либо намеревались убить.

Недавно я провел часть лета, живя один в старом доме в Вермонте. Дом принадлежал моим бабушке и дедушке, а теперь принадлежал их детям; он все еще сохранил большую часть своего первоначального декора, в том числе большую ванну в ванной с распятием за дверью. Когда я приехал, никто не пользовался ванной уже несколько десятилетий. Мыши-олени окрасили его в коричневый цвет, и они его использовали. День за днем ​​крошечные, прыгучие зверюшки выныривали из стока и показывали свои мягкие белые животы. Иногда они сразу спускались вниз. Чаще они подбрасывались так высоко, как только могли, перед тем, как с хлопком откинуться назад. На фарфоровых изгибах ванны всегда сидела хотя бы одна мышка, выглядевшая уютной и довольной. Ванна, подумал я, была чем-то вроде гуманной мышеловки.

Сначала я использовала горшок, чтобы вычерпать мышей из ванны и отвезти их в лес. Они моргали на солнце и недолго искали этот мир. Внутри они продолжали появляться. Не зная, что делать дальше, я занялся другими делами, пока мыши резвились в ванне. Я не хотел их убивать. Они были очаровательны. «Может быть, — подумал я, — у них могла быть только ванна; похоже, у них там все было хорошо, и, возможно, они могли получить доступ к припасам через канализацию. Однако однажды утром я заглянул внутрь. Мыши проголодались и выбрали на завтрак другую мышь. Остался только розовый позвоночник и несколько ушей. Две мыши уставились на меня, и в их милых липких мордочках я, казалось, увидел заявление: «Вот что происходит, когда ты не делаешь выбор». Я раздобыл травку и возобновил работу такси для мышей, включая каннибалов.

Когда я не пользуюсь, я очень люблю мышеловки. В использовании меньше; Мне не нравится идея причинять боль животным. Глядя на конструкции некоторых ловушек, я невольно задаюсь вопросом, а не намеренно ли люди наказывают мышей за их несокрушимость. (Исторически, по словам Стюарта, крысоловки часто были еще злее.) Можно сгруппировать мышеловки не по их технологическому подходу, а по степени их злобности. В 1980-х годах стало популярным ловить мышей клеевыми ловушками, которые убивают мышь, предлагая ей отгрызть себе ноги при попытке убежать или биться, пока она не умрет от голода, жажды или истощения. Шон Вудс, обозреватель ловушек на YouTube, однажды использовал 1869 год.Патент на создание ловушки, которая загоняет свою жертву гарпуном: ловушка, имеющая форму мыши, имеет языкообразный рычаг, который при срабатывании стреляет копьями из глаз ловушки в череп настоящей мыши. Вудс, который тестирует множество ловушек и старается выбрать те, которые быстро убивают, установил ловушку в сарае друга и навел на нее камеру; он использовал трубку от бумажных полотенец, чтобы защитить зрителей от крови.

Конечно, многие ловушки и забавны, и относительно гуманны. В подвальном музее Парра я попросил его показать мне его самые странные мышеловки. «Ну, там действительно много странных», — сказал он, пытаясь выбрать, прежде чем остановиться на одном посреди комнаты. Около пятнадцати лет назад съемочная группа программы «Современные чудеса» на канале History посетила Парра и попросила его продемонстрировать эту ловушку — деревянную машину в стиле Руба Голдберга, которую он купил у Айована. Я видел, как он показал мне, как это должно работать: ловушка с защелкой ловит одну мышь, и это заставляет шарик катиться, что, в свою очередь, запускает серию событий, кульминацией которых является зажигание свечи, предупреждающее домочадцев о ловушке. успех. Парр пытался запустить его для Исторического канала, но не смог. Ну, сказал он продюсерам, поэтому есть только один; это не работает.

В наши дни рынок мышеловок стремится не к прихоти, а к забывчивости. Начав с Out-of-Sight, современные ловушки Woodstream имеют такие названия, как Easy Set и Safe-Set. Я позвонил вице-президенту Woodstream по борьбе с грызунами Борису Байловичу, чтобы спросить его, что компания ищет в дизайне мышеловки. «Инновации бренда Victor — это решение проблем потребителей, — сказал он. «Наши ловушки надежны, эффективны и безопасны». Байлович сказал мне, что за последние несколько десятилетий он рассмотрел несколько десятков внештатных предложений по новым конструкциям ловушек. Виктор приобрел два из них, оба нацелены на то, чтобы полностью скрыть убийство от пользователя. Одна из ловушек, Clean-Kill, все еще находится на рынке и предлагает то, что описывается как «не видящий и не касающийся опыт». (Другая ловушка с герметичным затвором была снята с производства, поскольку была слишком дорогой.) Позже мои родители установили в доме в Вермонте ловушки, похожие на Clean-Kill. К сожалению, так как они там не живут постоянно, приборы проверяли нечасто, заметив поимку только тогда, когда ловушки начали вонять. Байлович сказал мне, что самые популярные новые мышеловки — это интеллектуальные устройства, которые отправляют оповещение на ваш телефон, когда мышь поймана, избавляя вас от необходимости физически проверять ловушку — современные версии устройства с лампочкой, которое показал мне Парр.

Я попросил Джона Гриффина из Общества защиты животных помочь мне выбрать лучшую мышеловку. Гриффин занимается управлением отношениями между людьми и дикими животными; когда я сказал ему, что меня беспокоит, что я не могу найти по-настоящему безвредную мышеловку, он подтвердил, что на самом деле не существует совершенно гуманного способа выселить мышь. По его словам, выбор существует в спектре гуманности: клеевые ловушки и яды особенно бесчеловечны, смертоносные, но быстродействующие ловушки находятся где-то посередине, а живые ловушки с одним уловом – в более мягком конце. (Существуют многоцелевые живоловушки, но, как и в моей ванне, мыши могут съесть друг друга.) Гриффин отметил, что однократные живоловушки гуманны только в том случае, если вы быстро переносите мышей в ближайший лесной массив; пойманные в ловушку мыши могут умереть от стресса и обезвоживания в течение нескольких часов. Гриффин не может вспомнить ни одного исследования того, насколько хорошо мыши чувствуют себя после того, как их переселили. Предположительно, они, вероятно, запутались, и, в зависимости от их вида, их жизнь может быть короче, чем они были бы в вашем доме, если бы они были предоставлены там своим делам. Оглядываясь назад на свое лето в Вермонте, я задавался вопросом, мог ли я оставить свое в каком-нибудь приюте и, возможно, немного арахисового масла.

Один момент, который вы должны иметь в виду, сказал Гриффин, заключается в том, что мыши, вероятно, живут или жили в вашем доме, даже если вы их не видели. Мыши повсюду. Хотя есть веские причины избавиться от них — от паразитов, бактерий, вирусов — мыши уже есть, и вы не заболели. Только когда люди узнают о мышах, они покупают мышеловки. И все же выживание — это ежедневное упражнение в терпимости к риску. Отчасти благодаря агрессивному маркетингу мышеловок наша терпимость к угрозам, связанным с мышами, низка. Наша терпимость к рискам, связанным с употреблением в пищу шпината (сальмонелла) или походов (клещи), значительно выше.

Мыши уже здесь. Тем не менее, вы можете попытаться избежать всей проблемы, в первую очередь не давая им проникнуть в ваш дом. Woodstream продает репелленты. Мои родители заткнули ванну. Тем не менее, мой папа недавно наткнулся на пару мышей, отдыхающих в гостиной, уютно устроившихся на белом кресле, как будто они пришли в себя после вечеринки. Мои родители, практически отказавшись от мышеловок, признали, что в доме всегда будут мыши, и пришли к выводу, что это нормально. Однако, если вы полны решимости не допускать в доме грызунов, вы можете проявить творческий подход к работе. Представители от PETA предложила попробовать поставить стробоскопы на чердаке: мыши их не любят.

Перед отъездом Парр провел меня по своему дому, который находится всего в двадцати футах от склада. Большинство его комнат служат галереями для других его предметов коллекционирования. Кухонный стол Парра непригоден для обеда, так как его заменила коллекция антикварных буржуек. На других поверхностях хранятся клубничные коллекционные предметы его жены — свечи в форме клубники, скворечники, солонки и прихватки. Она умерла в 2012 году от рака яичников, но Парр оставил их такими, какими они были. Он домосед, который ежедневно обедает в одном и том же ресторане местной сети, где среда всегда является днем ​​пирогов, а по вечерам смотрит фильмы Hallmark. Теснота его дома не свидетельствует о неорганизованности; молоко в его холодильнике всегда перевернуто этикеткой наружу. Ему кажется странным, что некоторые коллекционеры кладут свои ловушки в ящики, ведь почему бы вам не захотеть взглянуть на то, что вы накопили? Какой смысл иметь что-то просто так? Все, что Парр нашел в своей жизни, находится там, где он может это увидеть.

За обедом в сетевом ресторане мы с Парром попытались понять, в чем смысл сбора. Может быть, это инвестиции; ловушки подорожали, и вместе, как подозревает Парр, они стоят около ста тысяч долларов. Может быть, накопление всегда ослепляло его — он не слишком много рос. Может быть, дело в том, что мышеловки имеют шаткую историю, которую нужно исследовать. Или же разум Парра мог быть создан для таких объектов, как мышеловки, для их поиска и расстановки; они приносят ему покой, подобно тому, как разум изобретателя находит покой во время творчества. Мы с Парром не нашли универсального ответа и остановились на этом.

В последнее время он больше всего любит проводить экскурсии по музею для детей, которые с удивлением смотрят на изобретательность экспонатов. Никто из детей или внуков Парра вообще не интересуется ловушками. Хотя он хочет, чтобы его семья унаследовала его коллекцию, и надеется, что они смогут поддерживать работу музея, он также предвидит, что он закроется, когда он умрет. Когда я встретился с сыном Парра, который продает фонари для машин скорой помощи, он сказал мне, что да, об этом трудно говорить, но, хотя некоторые дорогие вещи могут остаться в семье, большая часть лота будет разделена между музеями и коллекционерами. .

В своей книге об истории мышеловок 2005 года Драммонд предположил, что люди продолжают пытаться изобретать лучшие мышеловки, потому что, даже если существующие работают, «некоторые пользователи все еще не могут эффективно их использовать». Он заканчивает свою книгу «на провокационной ноте: возможно, теперь следует улучшать пользователя, а не мышеловку». Человеческая природа, а не техническая несостоятельность, вероятно, движет изобретением мышеловки. Для большинства из нас ловля, убийство и избавление от мышей непоправимо неприятны; если это так, то музей Парра свидетельствует о нашем настойчивом желании найти лучший способ сделать то, что мы не хотим делать.

Перед отъездом я попросил у Парра совета: какую ловушку мне использовать? Он сказал мне, что не часто пользуется мышеловками. Потребность в них никогда не была острой, несмотря на то, что он живет на сельхозугодьях. Ловушки-ловушки, по его мнению, вообще лучшие ловушки. Чего он не стал бы использовать, так это клеевой ловушки. По его словам, он не хранит их в своем музее. Он находит их неприятными, скучными и лишенными воображения. ♦

№ 1735: Мышеловки и скрепки

№ 1735:
МЫШЕЛОВКИ И СКРЕПКИ

Джон Х. Линхард

Щелкните здесь для прослушивания аудио эпизода 1735.

Сегодня размышление о мышеловках и скрепках. Инженерный колледж Хьюстонского университета представляет эту серию о машинах, которые делают наша цивилизация управляется, и люди, чьи изобретательность создала их.

Два устройства были запатентованы в 1899. Одной из них была знакомая ловушка с защелкой для ловли мышей. другая была машиной для изготовления вездесущего Драгоценный камень скрепка — вид, который вы и я используем каждый день.

Самое странное в обоих патентах то, что они были среди самых первых для обоих устройств. При этом у каждого с тех пор последовали тысячи патентов, которые претендовать на его улучшение.

Оба являются компромиссными решениями сложных проблемы.

Все эти последующие патенты! Тем не менее, не лучше универсальный образец любого изобретения был созданный. В игре должно быть что-то тонкое здесь.

Мы находим подсказку, когда смотрим на искусств и ремесел. Движение , начавшееся в Англии в конце девятнадцатого века и вскоре охватила Америку. Движение началось как сопротивление большому промышленность и внезапный взрыв дешевых, товары заводского производства.

Люди искусства и ремесел вскоре породили искусство . модерн школа дизайна, с ее листьями и усики, похожие на виноградную лозу. Стиль модерн был отмечен гибкие линии – одновременно изящные и витиеватые. К 1900 г. стиль модерн стал обычным явлением, а искусство и ремесленное движение нашло место прямо наряду с производства ХХ века.

Бесчисленные книги для мальчиков разрабатывали эту тему. Они показали, как построить собственное радио, собственные сани, даже наш собственный самолет. Эти книги предполагали, что мы не только строить, но и разрабатывать. Ожидалось, что мы изобретем по ходу дела. вдоль.

Между тем все это творческое мастерство имело подобрал крылатую фразу. Эмерсон был широко неправильно процитировано, как будто он сказал: «Создайте лучшую мышеловку и мир протопчет дорожку к твоей двери” и эта фраза захватила наше воображение. лучше мышеловка стала идеей, вокруг которой мы формировали наши ожидания — метафора нового сплав изобретательства с искусством и ремеслами.

Теперь мы все были бы изобретателями в нашем подвале магазины. И изобретатели подвалов действительно создали все виды вещей. Количество патентов в год начал стремительно подниматься вверх. Примерно девяносто процентов все патенты выданы с 1900.

И создание лучшей мышеловки каким-то образом корень этого. Лучшая мышеловка звучит как вирши, но пять тысяч патентов на мышеловки был выпущен после окончательного.